Сладострастный монах
Шрифт:
Пятница, 1 ноября 1782 года
На днях со мной приключилось следующее: утром служанка доложила, что со мной хочет поговорить какая-то дама, назвавшаяся торговкой ношеными женскими вещами. Я разрешила ей войти.
Приблизившись к моей постели, эта женщина дала понять, что хочет переговорить со мною с глазу на глаз. Я велела Софи удалиться, и она начала так: «Увидев вас своими глазами, я теперь понимаю, почему господин, пославший меня к вам в качестве своего ходатая, так страстно влюбился в вас. Он — русский князь, видел вас несколько раз в театре и буквально умирает от желания обладать вами хотя бы очень ненадолго. Вскоре он отъезжает в свою страну, и ежели вы до этого не сделаете
Я отвечала, что это невозможно, ибо мой покровитель — честнейший человек, которому я хотела бы оставаться верной. «Ну что ж, мадам, — сказала она, — но по-моему, вы должны двумя руками хвататься за такую возможность. Такое не часто выпадает. Юность и красота скоро уйдут, посему вы должны извлечь из них наибольшую выгоду, чтобы было чем утешаться, когда наступит осень. Поверьте мне, мадам, князь щедр и не любит идти на попятную. Он даст вам все, что вы ни попросите. А ваша измена будет все равно что удар шпагой по воде и не оставит никакого следа».
Наконец, поддавшись ее увещеваниям, я велела передать князю, что ежели он будет так добр, что даст мне пятьсот луидоров, то я уступлю его желанию. Дама удалилась и через три часа вернулась, дабы сообщить мне, что князь принял мое предложение и в знак серьезности своих намерений посылает мне авансом двести луидоров. Я взяла деньги, и мы договорились, что я приду к ней домой на следующий день в девять часов утра.
Я сдержала свое слово. Князь уже ждал меня и встретил с нежностью восторженного любовника. Поскольку ему не терпелось приступить к главному, мы прошли в вышеупомянутую комнату, которая уже была приготовлена специально для нас, он усадил меня на софу и какое-то время молча наслаждался, созерцая мои красоты. Затем он вдруг быстро разделся; член у него был такой величины, что я вздрогнула. Впервые я видела мужчину с такой оснасткой! Все, что я видела прежде, показалось мне бледной тенью того, что было передо мной в ту минуту. Сей предмет не помещался в моей ладони, и я уж была отчаялась получить пользу от столь устрашающего орудия, но, посмеявшись над моим изумлением, обладатель могучего инструмента уложил меня на софу и загнал его в отверстие, специально для того устроенное матерью-природой.
Признаться, в рощу чувственных наслаждений он вступил не без труда. Однако после нескольких энергичных толчков мои страдания превратились в восторг. Князь же просто потерял ум; казалось, что вместе с шумным дыханием из него вылетает самая душа. Четырежды он оросил меня, не покидая ложа. Затем я попросила передышки, чтобы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Он согласился, мы немного перекусили, а через четверть часа возобновили утехи. Я убедилась, что князь остался таким же сильным и энергичным, как вначале. Ну и мужчина! Никогда не встречала ничего подобного. С ним не сравнится даже аббат, о котором я тебе не так давно писала [16] .
16
См. письмо от 20 мая 1782 года.
Наконец, после трех атак, похожих на первые четыре, я сказала князю, что больше не могу, что я на самом деле побеждена. Он поблагодарил меня в самых изысканных выражениях и вручил триста луидоров, в полном согласии с договоренностью. С тех пор я о нем ничего не слышала. Скажи, разве я после этого не счастлива? Видишь сама, дорогая подруга, Судьба и Наслаждения объединились, дабы сделать меня счастливейшей из женщин. Прощай.
Из Парижа, 18 ноября 1782 года
Дорогая подруга,
Два
Четверг, 2 января 1783 года
Два дня тому назад я познакомилась с молодым гвардейским офицером. Ему, должно быть, не больше семнадцати. Редко мне приходилось видеть таких красавцев, как он. Да, признаюсь, я влюбилась в него. Мне бы хотелось, чтобы он стал моим, тогда я осыпала бы его дорогими подарками. Сдается мне, что он девственник; как приятно было бы преподать ему первые уроки любви! Хотя удивительно в такие годы оставаться невинным — здесь, в Париже! Ничего, скоро узнаю наверняка. Завтра он собирается прийти ко мне, и, поскольку я умираю от желания позабавиться с ним, я заставлю его отбросить стеснение и продемонстрировать мне все, что он умеет. Более того, ежели будет необходимо, я первой сделаю предложение, чего бы это мне ни стоило.
Любовь не слушает возражений и не взирает на приличия. Как видишь, дорогая Евлалия, я встречаю новый год в отличной форме. Можешь быть уверена, что я не дам ему пройти, не попытав своего счастья. Надеюсь, и у тебя все в порядке.
Суббота, 4 января 1783 года
Дорогая подруга,
Вчера мой юный офицер прибыл в десять утра, как я ему и говорила. Поскольку я еще была в постели, Софи проводила его ко мне в спальню и посадила в кресло рядом с кроватью. Он тотчас же поймал мою руку и, покрыв ее поцелуями, сказал, что обожает меня, что не сомкнул глаз с тех пор, как впервые меня увидел, что думает только обо мне, что сгорает от огорчения.
Увы! Глаза его говорили о том еще красноречивее уст: их освещало неподдельное чувство. Его горячая искренняя речь вкупе с любовью, какую я уже питала к этому юноше, возбудила во мне не меньшее желание, нежели то, что он испытывал ко мне. Я начала перебирать волосы у него на затылке, нежно поцеловала его и сказала, что молодая женщина многим рискует, доверяясь соблазнительным речам юношей, и что непостоянство и нескромность — это меньшие из зол, свойственных мужчинам его возраста и рода занятий.
«Ах, — отвечал он, — я не знаю, как поступают другие, но за себя я ручаюсь. Пока буду жив, я буду любить вас и ничем вас не скомпрометирую!» Затем он поцеловал меня в губы и тотчас же припал к моей груди, как бы в изнеможении. Впрочем, вскоре он очувствовался и вновь принялся меня целовать, нежно придыхая. Тогда я поняла, что в любви он новичок и что вздыхает он по тому, чего не смел ни взять, ни попросить.
Я вызвала Софи и немедленно поднялась с постели, решив не тратить драгоценных минут, а превратить мой симпатичный будуар в сцену для наших шалостей. Я накинула полупрозрачное дезабилье и кокетливо взбила волосы. В таком виде я удалилась с юным офицером в будуар и, усадив его рядом с собой на софу, заставила его взять в руки мою грудь и целовать, целовать столько, сколько пожелает.