Сламона
Шрифт:
— Нет, подождите еще полчасика, — невыносимо растягивая слова, благодушно ответил воспитатель. — Берите пока пример с Джонни, вот кого тут не видно и не слышно… Джон… Эй, Джонни, очнись! Там к тебе тетя пришла, она сейчас в кабинете директора… Беги скорее! А вы будьте умниками, не ругайтесь, скоро я за вами зайду…
А никто больше и не ругался! Теперь все молча смотрели на Мильна, и под завистливыми взглядами пятнадцати пар глаз Джон положил книгу, с неторопливым достоинством слез с подоконника и пошел к двери, за которой уже скрылся господин Пак.
— Джонни, если
— Ладно, — небрежно ответил Мильн.
— А мне… Если шоколадные конфеты, — по привычке напомнил Дэнни, хотя сейчас ему было не до шоколадных конфет.
— Ладно!
— Так я потом приду к тебе в гости, Джонни? Если меня никуда не ушлют…
- И я тоже… Можно?
- Конечно, приходите, я скажу тете…
Но больше сегодня никто ни о чем не попросил и даже не прошептал: «Везет же некоторым!»; только закрывая за собой дверь, Мильн услышал сиплый голос Олле:
— А наша мама тоже скоро за нами приедет, правда, Билли, да?
Первые десять шагов Джон прошел по коридору со сдержанной важностью наследного принца, неспеша завернул за угол — и только тогда рванул вперед, как торпеда. Он съехал по перилам, растолкал путающуюся под ногами малышню и выбил оглушительную дробь на двери директорского кабинета.
— Теть Магда, это я! Здрастье, господин Роткер…
Директор сиротского дома приподнялся и кивнул Мильну из-за громоздящихся на столе бумажных гор.
Этот тощий лохматый бородач был похож на снежного человека из многосерийного мультика «Йетти — дитя Гималаев», и однажды у Мильна даже придумалась сказка о том, что их директор — самый настоящий снежный человек, который верхом на снежной лавине сверзился с высокой горы, долго бродил по разным странам и наконец поселился в этом кабинете, потому что здешние бумажные сугробы напоминали ему снег в родных Гималаях… У господина Роткера и вправду частенько бывал такой вид, словно он только что рухнул с горы, но сегодня он выглядел встрепанным и замороченным даже больше, чем обычно.
— А, Джонни! — буркнул директор, плюхаясь обратно в кресло. — Проходи, проходи, садись…. Возьми тот стул, только сперва сними с него книги… Осторожнее, осто… Ладно, не поднимай! Ох, грехи наши тяжкие… Так что, госпожа Доррис… М-м-м, простите, госпожа Синджон… Вы окончательно все решили?
— Кажется, мы с вами уже обсудили этот вопрос, господин Роткер! — ответила директору тетя Магда. — Да-да, Джонни, здравствуй, садись, не маячь! Так давайте не будем начинать все сначала, сегодня у меня еще масса дел! Джонни, завяжи-ка шнурок на ботинке! И посмотри, что я тебе принесла…
— Спасибо… — прошептал Мильн.
Кольт в настоящей кожаной кобуре, с широким ковбойским ремнем, был просто обалденным, все ребята рухнут на месте от зависти! Но тетя Магда в синем платье с белым кружевным воротником, на который кольцами падали черные волосы, была еще красивее кольта — вот такими и бывают сказочные королевы…
Мильн покраснел до ушей, когда тетя Магда, пахнув знакомым ароматом сиреневых духов, застегнула на нем ремень с кобурой.
— Ну
— Ага… — прошептал Мильн.
Вот вечно он при ней терялся и начинал мычать всякую чушь, особенно здесь, в кабинете директора! Ну ничего, сегодня они, наверное, опять пойдут в городской в парк — и тогда он расскажет ей о братьях Хольм, которых могут разослать по разным городам, о последней серии мультика «Дэвид в стране Оберона», о привидении, недавно объявившемся на чердаке сиротского дома — и обо всем остальном! А может, наконец-то расхрабрится и впервые хоть шепотом назовет ее мамой…
— …Так что, Джон, — мрачно сказал директор, подбирая упавшие со стула книги, — поедем в Мурленбург, как ты считаешь?
— Кто? — спросил Мильн, по-прежнему не спуская глаз с тети Магды.
— Что — «кто»? Охо-хо, — вздохнул директор. — Ну и субботка нынче выдалась — хуже понедельника! Послушай, Джонни… Ты ведь любишь читать? Вот и господин Пак говорит, что тебя за уши не вытащить из книжек, да и по тестам видно, что, наверное, математика из тебя не выйдет, зато с гуманитарными предметами у тебя не будет проблем… Словом, что ты скажешь насчет Мурленбургской филологической спецшколы? Знаешь, какая там библиотека, книг в ней — читать не перечитать! И совсем рядом столица, а в ней — музеи, зоопарки, метро и… и… Хммм… Мда… Госпожа Синджон, может быть, вы скажете ему пару слов?
Мильн, вежливо улыбавшийся в ответ на глупые директорские шуточки, перестал улыбаться и тревожно взглянул на тетю Магду. Почему директор все время называет ее «госпожа Синджон», ведь она — госпожа Доррис?
— Разумеется, я скажу! — по-королевски отрезала тетя Магда (Джон снова улыбнулся, когда директор спрятался от королевского гнева за расчерченным бумажным листом). — Слава богу, он уже большой и умный мальчик и отлично сможет меня понять. Послушай-ка, Джонни, — тетя Магда сказала это как раз таким тоном, каким говорят с Очень Маленькими и Глупыми Мальчиками — и тревога зазвенела в Мильне сперва тихонько, потом все громче и громче, пока наконец не заполнила всю комнату оглушительным пожарным звоном. — Видишь ли, обстоятельства сложились так, что мне нужно уехать за границу, года на два, а может быть, на три. Э-э-э, как бы тебе объяснить… Понимаешь, жизнь — это сложная штука, в ней не всегда все идет так гладко, как нам бы того хотелось… Ты меня понимаешь, Джон?
— Не…
— «Не»? Что ж, твое счастье, козленок! Хотела бы я быть таким же беззаботным малышом! Ничего, вырастешь — все поймешь, а сейчас… — тетя Магда вдруг запнулась и посмотрела на директора, словно ожидая от него подсказки, но господин Роткер каменно молчал за своим листом, и она снова повернулась к Мильну:
— Не крути головой, послушай меня внимательно: я вышла замуж за господина Синджона, а он должен по контракту отработать два года в Куртэ. Потом, возможно, контракт будет продлен еще на пару лет… Ну, да ты пока в этом не разбираешься, и не надо! Но ты понял, что мне обязательно нужно уехать? Я, конечно, буду тебе писать, а если ты будешь умницей, мы с дядей Синджоном привезем тебе подарок…