Сламона
Шрифт:
Тогда король побежал в Тронный Зал и созвал срочное заседание министров.
— Господа министры! — сказал он, усаживаясь на трон с траурной повязкой на рукаве и с лейкопластырем на носу. — Вы знаете, какое нас постигло горе! Господа министры, наверное, вы скоро потеряете своего короля. Если еще один шалопай будет разводить костры на коврах и лупить из рогатки по зеркалам, я сыграю в ящик и оставлю свою страну в безутешной печали. Я уж не говорю о том, что спокойствие в королевстве для меня важнее всего, а о каком спокойствии может идти речь, когда у меня за стенкой теперь сплошной писк и визг, и я за пять ночей потерял в весе
Министры стали чесать в затылках и листать справочники, и наконец самый старый из них сказал:
— Ваше величество! Если второй принц вам не нужен, проще всего было бы его утопить. Но это может вызвать пересуды среди ваших подданных и в соседних странах. Поэтому я предлагаю способ попроще: когда будете крестить принца, не зовите никого на крестины!
— Чего-чего? — не понял король.
— Ваше величество, помните сказку про спящую царевну? Ее родители позабыли пригласить на крестины одну-единственную ведьму, и она так заколдовала принцессу, что та проспала целых триста лет! А если вы не позовете на крестины вообще никого из здешней нечисти, магов и колдунов, они все вместе так заколдуют принца, что от него не останется даже пеленок! Но вы, ваше величество, будете совершенно ни при чем, во всем будет виновата зловредная нечисть…
— Хм! — с сомнением проговорил король. — Да я в любом случае не собирался никого приглашать… А если нечисть сгоряча заколдует и меня тоже?
— Что вы, ваше величество! В сказке про это ничего не говорится!
— В сказке, в сказке… Вы что ж, верите в сказки? А еще серьезный человек! Ладно, так и быть, попробуем. Завтра окрестим принца и не пригласим на крестины даже дворцового домового. Но смотри, если это не поможет — отрублю тебе голову!
На следующий день король с королевой по-быстрому окрестили принца, назвав его Джоном, и не позвали на крестины даже дворцового домового. Потом их величества поставили колыбель на окно и уехали — отправились на бал к маркизу Крюшону, надеясь, что когда после полуночи они вернутся, в колыбели окажется только какая-нибудь безобразная жаба, которую можно будет выбросить в ближайшее болото.
Но едва королевская карета отъехала от крыльца, как стрелки больших каминных часов поднялись к одиннадцати, часы затряслись, захрипели и начали громко бить:
— Бом-м! Бом-м! Бом-м!
С их последним, одиннадцатым, ударом из погасшего камина вышел господин Кин, старый дворцовый домовой, в нарядном ярко-зеленом камзоле и расшитом золотом колпачке. Он чихнул, стряхнул золу с рукавов и зашагал по ковровой дорожке к окну, за которым была кромешная тьма… Но вдруг с подоконника соскользнул на пол яркий луч, и на нем возникла красивая женщина в длинном белом платье и в алмазном венце.
— Добрый вечер, господин Кин! — поздоровалась она с домовым. — Доброго вам света!
— Добрый вечер, фея Амина! — радостно отозвался домовой. — Хвала Люциферу, я уж боялся, что вы не придете!
— Я отправилась во дворец сразу, как только меня разыскал тирк, хотя и не очень-то поверила его болтовне. Неужели это правда, что родители принца нарочно не пригласили Древних на крестины, чтобы мы заколдовали малыша?
— Правда ли это?! — вскричал домовой, швыряя себе под ноги парадный колпачок. — Это не
— Вот как? И кого я должна превратить в скользкую пакость? — Фея Света склонилась над колыбелью. — Какой симпатичный ребенок! Ничуть не похож на своих родителей!
— Да уж, к счастью, — проворчал домовой. — Будь он на них похож, может, я и не стал бы влезать в это грязное дело. Чего я только не насмотрелся и не наслушался с тех пор, как сделался дворцовым домовым — вы не поверите, госпожа Амина! — но от последней подлости их величеств стошнило даже кухонных тараканов. Вот потому я и разослал тирков с приглашениями ко всем Древним Белосонии… Хотя, боюсь, кроме нас с вами, да Феи Утренней Звезды, да еще Хмурого Пака никого из Древних не осталось в здешнем убогом королевстве. А Хмурый Пак, наверное, дрыхнет сейчас в одной из своих зимних нор, где его не разыщут никакие тирки…
— Наверняка дрыхнет, господин Кин! — раздался низкий хрипловатый голос. — Но, может, я смогу заменить его на сегодняшнем торжестве?
— Ой, кто здесь? — подпрыгнул от неожиданности господин Кин.
Фея Амина легким кивком заставила вспыхнуть люстру, и при ярком свете полусотни свечей они увидели сидящую в кресле у камина странную личность в широкополой зеленой шляпе и коричневом плаще. Мохнатые ноги незваного гостя утопали в густой траве, внезапно покрывшей паркет, на плече его дремала растрепанная сова. Гость курил длинную трубку, и колечки дыма вереницей исчезали в глубине очага…
— Лесной Дух? — удивленно воскликнула фея Амина. — Вот приятный сюрприз! Добро пожаловать в наше королевство!
А домовой вскричал:
— Господин Гидо, вы тоже явились на крестины принца? Какая радость! Какая честь! Но как вы узнали, что…
— Демоны-Вестники летают быстро, — коротко ответил Лесной Дух, на минутку вынув трубку изо рта. — И на вашем месте я бы приготовился принимать сегодня гостей даже из дальних концов Запределья…
— ВЫ ПРАВЫ, СТО ЧЕРТЕЙ И ОДНА ВЕДЬМА!
Лязг и скрежет тряхнули детскую, в люстре погасла половина свечей, черный прямоугольник окна крест-накрест перечеркнули синие молнии — и с коротким ударом грома в комнате возник Рыцарь-Бродяга, Повелитель Царства Духов и Теней — огромный, высокий, с ног до головы закованный в рыцарские латы. Он был увешан оружием, которое звякало о доспехи так, словно было не призрачным, а самым настоящим, от его шагов прогибался паркет, голос его громыхал оглушительней Ниагарского водопада.
— Приветствую вас, дамы и господа!!! — проревел Рыцарь, положив руку на рукоять меча и сверкнув глазами сквозь прорезь в забрале. — Добрых вам походов и битв!
— Я тоже рада вас видеть, только зачем так шуметь? — вполголоса шикнула фея Амина. — Это крестины, а не штурм крепости, вы испугаете ребенка…
— Сто чертей и одна ведьма, кого это я тут испугаю? — чуть тише прорычал Повелитель Темного Царства.
Путаясь в мечах, он подошел к колыбели, поднял забрало и принялся рассматривать принца.
- Да он вовсе и не боится, этот королевский отпрыск! — радостно оповестил всех Рыцарь-Бродяга. — Должно быть, из него получится славный воин — а как его нарекли?