Сламона
Шрифт:
— Иннэрмал! — полоснул по бородавчатой голове монстра.
Меч, выкованный из чистейшей ненависти, рассек громадную голову почти пополам.
Бессильно клацнув зубами, чудовище стало медленно погружаться в кровавую жижу…
Дэви не успел еще сунуть меч в петлю за плечом, как к нему протянулись десятки рук, и его вместе с девчонкой в два счета вытащили на лед.
Рон тоже выбрался из воды и повалился рядом с Дэви.
— С ум-ма м-можно сойти! — проклацал зубами он.
— Это точно! — Дэви наконец убрал
— А ты-то сам где был? — огрызнулся Рон.
— Я — морской человек! Значит, разбираться с морскими чудовищами — моя работа!
— Конечно, вся на свете интересная работа — твоя! Кстати, морской человек, а что это был за красавчик? У нас на Иннэрмале такие, вроде, не водятся!
— Хвала Люциферу, нет. Спроси у колдуна Конрада, откуда тут взялась эта тварь, — проворчал Дэви. — Держу пари, здесь не обошлось без Кровавого Кристалла! Надо бы проверить, не появилась ли где-нибудь над морем дыра в Зарочной Черте…
— А я бы на месте скельдов покрепче заговорил пол во дворце!
— Уже сделано, — сказал король Эрвин.
Он стряхнул с ладони пригоршню синих искр и протянул руку, чтобы помочь Дэви встать.
Но Дэви поднялся сам — и увидел, что полынья бесследно исчезла, лишь пузырьки воздуха, впаянного в лед, все еще белели там, где минуту назад бесновался зубастый монстр.
На месте затянувшейся полыньи тесной группой стояли скельды и как-то странно смотрели на Дэви. Скельд со шрамом, обозвавший Дэви двуногим монстром, быстро отвел глаза, но Эрвин, с одежды которого стекала кровавая вода, с улыбкой положил ладонь Дэви на плечо.
— Охэй, разожгите поярче огонь в камине! — крикнул король скельдов. — Нашим гостям нужно согреться после холодного купанья!
— Ничего, я бывал в местах и похолоднее, — пожал плечами Дэви. — Может, вместо того, чтобы греться у камина, поохотимся на ледяного бугги, а?
Малышка, которая все еще упорно цеплялась за его рукав, с энтузиазмом закивала.
— …Джонни! Айда в парк! — крикнул Эдвин, с топотом врываясь в комнату. — Говорят, там отгрохали ледяной дворец с четырьмя горками! Покатаемся!
Он выхватил из шкафа куртку и нетерпеливо посмотрел на Мильна.
— Не, — помотал головой Джон. — Я еще уроки не сделал…
— Я тоже, сделаем вместе, как придем!
— Не… Мне надо еще дочитать библиотечную книжку…
— Ну, как хочешь! А я пошел!
Эдвин выдернул из шкафа тарелку для катания с горки и выскочил в коридор, где уже звенели голоса остальных первоклассников, а громче всех голосила Элис: «Тимми, ты лыжи бере-о-ошь?!»
Потом голоса и топот стихли, и Мильн снова повернулся к окну.
За окном медленно и торжественно падал снег…
Он падал без перерыва уже третий день,
В школьном парке ребята играли в снежки, у замерзшего бассейна трое девчонок лепили снеговика…
И ВПЕРЕДИ НЕ БЫЛО НИКАКОЙ ВЕЧЕРНЕЙ ПРОВЕРКИ!!!
Мильн жил в мурленбургской спецшколе уже месяц, но все еще не мог до конца привыкнуть к своей новой бесприютной жизни… К жизни без мурленбургского приюта.
Очень трудно было привыкнуть, что по утрам его будит не визг звонка, а тихий перезвон часов в холле.
Очень трудно было привыкнуть, что при этих звуках ему не нужно ошалело слетать с кровати и мчаться по холодному темному коридору наперегонки со своим страхом, от которого все равно не уйдешь.
Очень трудно было привыкнуть, что умываться нужно не в общей кошмарной умывалке, а в их с Эдвином собственной ванной комнате, где можно не ждать, что тебя стукнут носом о кран или запихают тебе в ухо зубную пасту.
Очень трудно было привыкнуть, что теперь не надо залезать на кишащий пауками чердак, чтобы оказаться в безопасности.
К очень многому было трудно привыкнуть…
— Джонни! А где все остальные ребята?
Госпожа Роза постучала, прежде чем войти, и Мильн быстро соскочил с подоконника. Здесь, в отличие от приюта, разрешалось сидеть на подоконниках, но к этому он тоже пока не привык, как не привык и к тому, что учителя здесь стучат, прежде чем войти в комнату учеников.
— А… Все пошли в городской парк… — пробормотал Джон. — Кататься с горки…
— А ты почему не пошел?
Мильн затеребил рукав свитера, соображая, что бы такое ответить, а пока он думал, учительница присела на краешек стола, обняла его за плечи и тихонько качнула взад-вперед.
Джон вздрогнул, съежился под ее рукой, в его голове закрутился беспорядочный теплый вихрь.
— И в игровую комнату, я гляжу, ты совсем не заходишь, — негромко сказала госпожа Роза. — Почему?
— Та-ак… — промямлил Мильн, уставившись на рукав ее синей пушистой кофты.
— Кстати, по телевизору сейчас идет очень интересный сериал про белого тигра… Ты его смотришь, Джонни?
— Не-а… — промычал Мильн.
Госпожа Роза вздохнула, погладила его по обросшему затылку и встала.
— Ну, до завтра! Да, а за сегодняшний диктант я тебе поставила пятерку, ты написал без единой ошибки, молодец!
Мильн расплылся в улыбке — и только когда за учительницей закрылась дверь, спохватился, что не ответил на ее «до свидания» и не спросил, какую отметку получил за диктант Эдвин…
Да, хоть он и жил теперь вместе с другими филпсихами, и хотя волосы у него отросли даже длинней, чем у Эдвина, и хотя его шмотки были теперь не хуже шмоток Домашних — он все равно продолжал быть Другим, тут уж ничего не поделаешь…