"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Мельников Рафаил Михайлович

"Котлы Бельвиля, – говорил Н.Г. Нозиков, – нисколько не хуже других систем и не менее их продуктивны. Они тяжелы, но зато по своей безопасности и продолжительности службы далеко превосходят все другие". Эта ретроградская убежденность вскоре – в 1902-1903 гг. – должна была поколебаться скандальными авариями, которые слишком сложные котлы Бельвиля вызвали на броненосцах "Победа" и "Ослябя".

С почти что ущербной "артиллерийской точкой зрения" о крайней нежелательности в проектах Балтийского завода удаленности башен от оконечностей выступил член МТК полковник А.Ф. Бринк (1851-1918). Имелась в виду, как он пояснил позднее и как было по опыту стрельб на черноморских броненосцах типа "Екатерина II", необходимость устранить риск повреждения палубных конструкций от действия конуса газов при стрельбе. Но никто не нашелся заметить, что более "артиллерийской" точкой зрения была забота не о сохранности палубного настила (эту проблему следовало

бы поручить корабельным инженерам), а о повышении эффективности стрельбы с устранением таких вредных на нее влияний, как забрызгивание при расположении башен у оконечностей и качки, также сильнее действующей при удалении башен от центра вращения корабля. Эти соображения, вместе с заветами выдающихся адмиралов недавнего прошлого Г.И. Бутакова (1820-1882) и А.А. Попова (1821-1898) о важности искусства стрельбы из крупных орудий на большие расстояния могли бы подвигнуть артиллерийского полковника к предложениям об установке по центру корабля третьей башни 305-мм артиллерии за счет 152-мм и 75-мм калибра. Но, увы, подобный ход мышления в описываемое время был еще невозможен. Таких взглядов о едином главном калибре и преобладании больших пушек не позволял себе даже много занимавшийся артиллерией (в 1891-1894 гг. главный инспектор морской артиллерии в МТК) вице- адмирал С.О. Макаров. Возможно, он мог бы сказать о проектах новое слово, но занятый приемкой в Англии построенного по его инициативе ледокола "Ермак" и плаванием на нем в Кронштадт, адмирал не мог участвовать в решающих обсуждениях в МТК.

Контр-адмирал Н.Н. Ломен счел нужным пояснить, что его замечание о бездумном заимствовании русскими инженерами иностранного опыта было сделано не для укоризны, а ради сохранения достигнутых правильных решений – сплошного бронирования по борту и двухрядной деревянной обшивки – и с целью призвать инженеров во имя национального самолюбия не принимать неудачные западные решения в виде укороченного броневого пояса и однорядной деревянной обшивки. Старший судостроитель И.Г. Бубнов (1872-1919), преподававший в Морской академии курс проектирования судов, по поводу особого мнения Главного инспектора кораблестроения обстоятельно объяснил причины, по которым Балтийский завод в своем проекте под литерой "Г" отступил от размерений, принятых в проектах А. Лаганя. Из объяснения недвусмысленно следовало, что эти размерения, которые так настойчиво отстаивал Н.Е. Кутейников, не являются оптимальными для ходкости и что размерения, избранные Балтийским заводом, наоборот, соответствуют последним взглядам науки и по соотношению длины к ширине очень близки с этими данными некоторых новейших английских броненосцев. Удлинив корабль на 46 футов и уменьшив ширину против проекта Лаганя, Балтийский завод не только достигает (благодаря увеличенному числу котлов) гарантированной 18-узловой скорости "при невыгодных условиях", но благодаря оптимальному соотношению обеспечивает в будущем скорости до 20 уз".

Но и это весомое разъяснение (которое можно было подтвердить еще и испытаниями в опытовом бассейне – P.M.) не поколебало позиции Главного инспектора кораблестроения. И на недоуменный вопрос контр-адмирала Н.Н. Ломена о том, какая же для броненосцев новой программы назначена длина и будет ли она для всех одинакова (тактически это очень важно), последовал ответ, гласивший, что длина будущих броненосцев должна составлять около 400 фут. (Эта величина соответствовала размерам броненосцев, строившихся в Японии и Англии, но в отношении к ширине уже тогда им уступала).

Только что стоявший на вполне, казалось бы, прогрессивных позициях, адмирал Верховский вдруг неожиданно их "углубил". Вспомнив, видимо, о лежащих на нем заботах об экономии, он без обиняков заявил, что "если назначенная скорость хода в 18 узлов вызовет опасения, то для тактических соображений и для полного убеждения в постоянной скорости хода лучше принять ее в 17 узлов. Но вот перед дружным натиском ретроградства не устоял и С.К. Ратник, объявивший, что в свете выявившихся стремлений о достижении 18-узловой скорости "только на мерной миле" он уже приказал составить новый проект броненосца с длиной, уменьшенной до 412 фт и с шириной, увеличенной почти до размеров проекта Лаганя". О варианте замены 75-мм пушек 120-мм никто не вспомнил.

Повторного голосования произведено, видимо, не было, и в итоговом решении журнала № 19 от 9 февраля 1899 г. под шапкой "положили" было записано: "Вследствие разделения голосов собрания почти поровну относительно вопроса, по каким чертежам строить следующие броненосцы – по готовым чертежам инженера Лаганя или по разработанному Балтийским заводом новому проекту, применительно к нашим условиям, вопрос этот представить на благоусмотрение Его превосходительства управляющего Морским министерством". К этому принципиальному мнению присоединились соображения о том, что если избран будет проект А. Лаганя, то при изменении его в соответствии с журналом № 6

от 12 января, на проект следует "распространить бортовое бронирование в 3 дм толщиной по возможности для всей мелкокалиберной артиллерии, для чего постараться сгруппировать ее в более коротком каземате с траверзами и прикрыть третьей броневой палубой, толщиной в 1,5 дм". Все для этой дополнительной брони предполагалось "извлечь из бортовой брони, уменьшив ее на 2 дм."

Этим же требованиям должен удовлетворять и проект Балтийского завода, если ему будет отдано предпочтение. Сверх того, боевую рубку надо было выполнить не круглой, а в виде вытянутого к крыльям мостика эллипса, чтобы из нее мог быть обзор вне машинных вентиляторов. Открытым оставался, видимо, обсуждавшийся, но оставшийся в журнале не упомянутым вопрос о "вытяжках в кормовом дейдвуде, обнимающих валы гребных винтов". Вытянутые от выкружек гребных валов (отсюда название) до гребных винтов и вобравшие внутри себя их кронштейны, эти "вытяжки" впоследствии получили в судостроении название "штаны" гребных винтов. Примененные на императорской яхте "Штандарт", эти "вытяжки"-"штаны" кораблестроительный отдел МТК считал полезными для высокобортных судов и яхт, как улучшающих условия качки для кормовых пассажиров и для ослабления перебоев в работе гребных винтов. Применение же этих вытяжек на новых броненосцах при их относительной низкобортности могло стать причиной заливания кормовой башни (вот одно из последствий "артиллерийского" размещения близ кормы – P.M.) и вызвать (из-за переноса к корме центра вращения корабля при килевой качке) чрезмерные вертикальные перемещения носовой оконечности. В результате при развалистом надводном борту в носу корабль претерпевал бы сильные удары в надводную часть носа.

Так и ни разу и не вспомнив о проведении соответствующих экспериментов в уже пятый год действовавшем, уникальном научном учреждении – Опытовом судостроительном бассейне, решение проблемы ожидали в очередном привычном запросе о ее состоянии в "старшем классе". Военно-морским агентам за границей поручили узнать: "возникал ли подобный вопрос в применении к броненосцам и с каким результатом". Также по опыту "старшего класса", опять не пытаясь провести собственные исследования и эксперименты, "руководствуясь тем, что в первый раз было выполнено на японском броненосце "Яшима", решили "по возможности срезать кормовой дейдвуд". Срезание, как позднее выяснилось, произвели совсем не так, как на "Яшиме", и дейдвуд впоследствии пришлось восстанавливать деревянной заделкой.

Завершая период затянувшихся колебаний, собравшиеся последним пунктом своих рекомендаций решили: предложенной А. Лаганем продольной броневой перегородке в новом проекте быть. Правда, противоречие между двумя взаимоисключающими рекомендациями "старшего класса" – общепринятым, казалось бы, скосом броневой палубы к борту (осуществлено на броненосцах типа "Пересвет" по примеру английского броненосца "Маджестик") и предложенным А. Лаганем округлым переходом броневой палубы в вертикальную продольную переборку – осталось еще неразрешимым. Ее лишь "в пределах необходимости защиты жизненных частей от повреждений минами Уайтхеда" (то есть, по-видимому, на протяжении машинных и котельных отделений, а также погребов боеприпасов – P.M.) следовало укоротить.

Вместе с тем возбужденный в собрании вопрос о полезности боевых марсов представляется "на благоусмотрение управляющего Морским министерством" с одновременным пояснением о том, что он "подлежит обсуждению Морского технического комитета". Понимать это, видимо, надо было так, что решение вопроса собравшиеся предоставили Управляющему, если бы "его превосходительство Павел Петрович" брать на себя этот вопрос не захотел. Разбираться в МТК с ним сразу же почему-то не стали. Это было какое-то, можно сказать, бюрократическое кокетство, тем более неясное и непонятное в свете того, что недавно МТК с легкостью отдал предпочтение проекту А. Лаганя и тем предопределил весь путь развития новой программы судостроения и будущее флота. Теперь же он почему-то ничего не хотел решать по существу и даже от третьестепенных вопросов старательно уклонялся. Было ли это обыкновение бюрократии "гнать зайца дальше" или, наоборот, особо тонкая форма угождения перед "его превосходительством" и "его высочеством" -приходится лишь гадать.

В своей как всегда безобразно, словно курица лапой, нацарапанной (обычно сопровождавшейся писарской расшифровкой), невнятной резолюции "Его превосходство Павел Петрович" по-старчески не дописывал окончания слов и о смысле их заставлял только догадываться. Своим любимым простым исписанным карандашом начертал: "Балтийскому заводу составить эскизный чертеж новый, не превышая длины по грузовой 400 фут и с защитой мелкой артиллерии за счет убавления поясной брони на 2 дм против проекта Лаганя. Это последнее условие применить на проектированном броненосце для постройки в Новом Адмиралтействе. Об уменьшении поясной брони против французского броненосца доложить Его Высочеству 10Л1-99. П. Тыртов".