Славянская Европа V–VIII веков
Шрифт:
Сам по себе подобный факт неудивителен. Смешение различных народов в Восточных Альпах знакомило славян как с иными языческими верованиями, так и с христианством. Многие представители знати обретали необычную для предков «широту взглядов». Это, в свою очередь, превращало их со временем в «скептиков» по отношению к вере отцов. К тому же христиане в Хорутании имелись — потомки и романцев, и крещеных когда-то Амандом «немногих» славян. Союз с Баварией, конечно, вдохновил их. При княжеском дворе начала складываться христианская партия, которая видела в этом союзе возможность для крещения соплеменников.
Мир и союз между Хорутанией и Баварией позволил баварам ввести славянское расселение в более-менее приемлемое русло. Теперь славянские поселенцы, хотя и возглавлявшиеся собственными вождями-жупанами, подчинялись герцогской власти. Вскоре после договора с Борутом, около 741–746 гг. пресвитер Урс из рода Альбина с разрешения Одило восстановил обитель в Понгау. [1669]
Примерно
1669
Brev. Not. I. 8: Свод II. С. 504/505.
Для Хорутании это означало две вещи. С одной стороны, франки теперь поддерживали бавар и хорутан в непрекращающейся борьбе с аварами. В «непрестанных войнах» баварам и хорутанам при помощи франков удавалось успешно сдерживать кочевников. [1670] С другой стороны, Франкское королевство намного превосходило и Хорутанию, и Баварию силами. Теперь, когда под властью сына Карла Мартелла франки обрели единство, с ними не мог сравниться уже вообще никто в «варварской» Европе. Отношения с таким «союзником» могли строиться уже только на подчинении, в чем бы это ни выражалось.
1670
Conversio 3: MGH SS XI. P. 6; Свод II. С. 453. Прим. 5
После смерти Борута — с согласия франков и баваров — на княжеский престол вступил вернувшийся из Баварии Горазд. Он уже был крещен, но к распространению христианства среди соплеменников никаких усилий не прилагал. Впрочем, это пока не заботило и баварское духовенство. Нельзя исключить, что Зальцбург просто опасался, как бы попытки обращения «жесточайших язычников» не разрушили зыбкий союз. Вокняжение христианина Горазда являлось пробным камнем.
Горазд благополучно прокняжил три года и скончался около 753 г. Ближайшим наследником оставался его двоюродный брат Хотимир, по-прежнему живший заложником в Баварии. Хотимир тоже крестился и был гораздо сильнее верующим христианином. Пипин Короткий утвердил Хотимира вассальным «герцогом» в Хорутанию. Еще в 751 г. Пипин с благословения папы римского Захарии взошел на королевский престол франков. Хотимир отправился на родину не один. С собою он взял священника Майорана, племянника и постриженика Лупа, настоятеля монастыря Св. Петра в Зальцбурге. Приезд Майорана означал первый шаг в становлении христианской Церкви в Хорутании.
Христианское исповедание нового князя, как и покойного, не помешало его избранию хорутанами. Правление безразличного к вере Борута и Горазда, не следовавшего языческим обычаям, принесло плоды. Тем не менее не произошло и массового крещения хорутан. Князь не решался навязывать свою веру подданным. Майоран долго наставлял князя в христианстве и проповедовал в Хорутании в одиночку. [1671]
Наконец, пример князя, уже вполне убежденного христианина, склонил к новой вере и многих подданных. Правление Хотимира длилось долго, безо всяких признаков гнева языческих богов. Одно это убеждало многих язычников в неистинности прежней веры. К тому же в пользу князя и христианства говорили ратные успехи. Хорутане при помощи христианских союзников продолжали сдерживать авар в новых границах. В то же время на западе и на юге царил теперь ничем не омрачаемый мир. Наконец, христианство уже давно приняла хорватская знать — безо всяких худых последствий. Все это привлекало и хорутан — по крайней мере, знатнейших, — к христианской вере.
1671
Conversio 4: MGH SS XI. P. 7; Свод II. С. 459.
Поняв, что плод созрел, Хотимир начал действовать. Он отправил посольство в Зальцбург к тамошнему епископу Виргилию с просьбой прислать ему священников для обращения народа. Произошло это спустя сравнительно недолгое время после вокняжения Хотимира. Виргилий с радостью откликнулся на просьбу славянского князя. В Хорутанию отправились епископ Модест, четверо священников — Оттон, Регинберт, Гозхарий и Латин, — диакон Эгихард и какое-то число сопровождающих клириков. Они взялись за массовое обучение хорутан и обращение их в новую веру. По стране строились и освящались христианские церкви, в них начиналась постоянная служба. Многие
1672
Conversio 5: MGH SS XI. P. 7; Свод II. С. 459.
Епископ Модест своими трудами завоевал уважение хорутан, даже язычников. Но после его кончины отношение к новой вере сразу же изменилось. Кажется, мир держался только на его влиянии. Если для принятия хорутанами новой веры имелись основания, то имелись они и для противодействия ей. Обращение шло из Баварии, условия союза с которой, пусть и необходимого, наверняка казались многим в Хорутании унизительными. Помимо того между славянами и латинскими священниками вставал языковой барьер. Сколь бы старательны и искренни ни были проповедники христианства, они оставались чужеземцами, и Богу служили на латыни. Это увеличивало отчуждение. Если же Хотимир, как иногда полагают, действительно отчислял некую ежегодную долю дани монастырю Святого Петра, [1673] то у хорутанской знати имелись основания и для гнева.
1673
Свод II. С. 459.
Всем этим воспользовались приверженцы язычества. Сразу после смерти Модеста, пока Хотимир еще не выписал ему преемника из Зальцбурга, в стране началось восстание. В Баварии он получил название «кармула», [1674] что и означало на древнебаварском «мятеж». И слово это вошло в славянские языки как «крамола» — обозначение междоусобицы, восстания против законной власти, [1675] недаром. Ведь это первый мятеж против княжеской власти, известный в славянской истории. Не исключено, что и первый вообще случившийся в славянском мире. Речь шла не о однодневном перевороте, не о свержении дружинниками вождя-неудачника, не о кровной вражде двух-трех родов. Такое-то как раз в языческую эпоху случалось, и нередко. Хорутанская крамола 760-х гг. стала первым мятежом племени против политики своего главы и вопреки существующему закону. Уходящая вера вступила в противоречие с племенным правом, «правдой». Перед лицом закона Хотимира, умелого дипломата и успешного правителя, защитника рубежей страны, упрекнуть было не в чем. Потому и раскололась Хорутания надвое, и началась междоусобная война. Первая, повторим, в славянской истории. Весть о ней потрясла славянских соседей и сородичей, а баварское слово, принятое и самими хорутанами, стало у славян нарицательным.
1674
Conversio 5: MGH SS XI. P. 8; Свод II. С. 459.
1675
ЭССЯ. Вып. 11. С. 89.
Проще всего возложить за это ответственность на вошедшее в жизнь хорутан христианство. Но подобные явления возникали в истории всех народов при разложении первобытных устоев, принимали эти народы христианство или нет. Амбиции усиливающейся местной знати и противостоящей им высшей власти рано или поздно приводили к столкновениям в разных славянских княжествах. Но религиозная природа противостояния именно в Хорутании очевидна. Знать увидела в личной попытке князя сменить отчую веру собственной посягательство на свое влияние. Надо иметь в виду, что христианство распространялось мирно, без заметного нажима со стороны властей. Не происходило ни поголовных крещений, ни разрушения языческих святынь. Из этих святынь, кстати, даже в самом Крнском некоторые дожили до средневековья и еще тогда использовались для возведения на престол каринтийских герцогов. Хотимир был крайне осторожен в обращении своих подданных.
Конечно, по факту князь являлся франко-баварским ставленником. Но выбор для хорутан на тот момент был невелик — самостоятельность под скипетром Пипина или прямое аварское иго. Полная независимость, к несчастью, уже в число альтернатив не входила. У власти Хотимир утвердился мирно, по воле самих здраво судивших соплеменников. За оружие же взялись язычники, движимые и униженным племенным чувством, и отступничеством князя от веры отцов. Причем взялись за оружие только тогда, когда угроза мирного торжества новой веры стала вполне осязаемой. Как и во многих странах мира, не появление религии откровения, а сопротивление ей приверженцев старого стало причиной религиозного гонения. Именно крамола, а не крещение, лишила Хорутанию исторического выбора на будущее, перевела ее отношения с франками и баварами в совершенно иную плоскость.