Славянская спарта
Шрифт:
Островки особенно часты, проливы особенно узки, когда проходишь около стариннаго городка Шебеника, или Себенико, и выговору итальянцевъ. Здсь на каждомъ шагу подводные камни, и капитаны пароходовъ должны не звать. Еще раньше Себеника мы миновали старую Зару, — «Zara vecchia», римскую Діодору, — и потомъ живописный маленькій городъ Врану, нкогда извстное гнздо рыцарей-храмовниковъ, державшихся здсь со временъ крестовыхъ походовъ боле двухсотъ лтъ…
Въ Себенико, красиво лпящійся своими укрпленіями по крутизнамъ берега, мы не зазжали, а видли его только издали.
Въ Сплетъ, или, по-итальянски, въ Сполато, мы пришли въ 5 часовъ вечера. На пароход мы познакомились съ однимъ любезнымъ жителемъ Вны, по фамиліи Вагнеръ, который вызвался познакомить насъ со всмъ, что есть интереснаго въ город. Какъ только пароходъ остановился у пристани, мы съ женою
Съ этой комфортабельной современной набережной вы можете охватить однимъ взглядомъ характерную физіономію интереснйшаго древняго города.
Прямо передъ вами громадное, чуть не сто-саженное зданіе, поражающее васъ сразу какимъ-то хаотическимъ смшеніемъ античнаго художества и казарменной безвкусицы, — не то крпость, не то жилье, — не разобрать сразу. Но когда вы всмотритесь поближе, вы чувствуете въ этомъ колоссальномъ четырехугольник стнъ, охватывающихъ цлый большой кварталъ, еще не стертые вполн слды строгаго архитектурнаго стиля; вы съ удивленіемъ замчаете остатки изящныхъ фасадовъ и портиковъ, мастерскую скульптуру оконъ, стройныя коринскія колонны, вдланныя въ стну, мраморныя плиты съ древними гербами и надписями. Вы тогда только догадываетесь, что стоите передъ знаменитымъ нкогда дворцомъ римскаго императора Діоклетіана, непримиримаго гонителя первыхъ христіанъ. Въ теченіе почти 16-ти вковъ, которые протекли съ тхъ поръ, роскошная резиденція римскаго цезаря, конечно, претерпвала безчисленныя передлки, и у венеціанцевъ играла роль блокгауза и солдатской казармы, въ громадныхъ дворахъ которой могло укрыться отъ вражескихъ нападеній населеніе цлаго города.
Четыре башни поднимались по угламъ этого укрпленнаго каменнаго четырехугольника, но нкоторыя изъ нихъ теперь уже совсмъ разрушились и исчезли. Дворецъ обращенъ теперь въ сплошныя жилища, и стны его пробиты нсколькими ярусами оконъ самой прозаической и пошлой формы, какъ любая солдатская казарма или гостинница дешеваго пошиба.
У западнаго края дворца — настоящая венеціанская Piazzetta, площадка, отлично вымощенная чуть ли не мраморными плитами и окруженная тоже настоящими венеціанскими постройками. Въ большомъ, красивомъ зданіи, когда-то занятомъ городской) думою венеціанцевъ, — съ характерною галереею изъ острыхъ арокъ внизу, съ характерными стрльчатыми окнами, напоминающими дворецъ дожа, помщается теперь гостинница для прізжающихъ. Старая католическая церковь монастыря капуциновъ тоже смотритъ совсмъ по-итальянски. Въ монастыр сохранились кое-какія интересныя древности, но сколько ни хлопоталъ для насъ братъ-привратникъ, онъ никакъ не могъ отыскать ключей отъ помщенія, гд спрятаны эти древности, очевидно никого здсь не интересующія. По средин Piazzetta-большой, роскошный фонтанъ, среди котораго многолюдная толпа мраморныхъ тритоновъ и наядъ, верхомъ на бшеныхъ коняхъ, отчаянно трубитъ въ рогатыя морскія раковины, такъ что кажется — сами боги втровъ вылетаютъ во вс стороны изъ гудящихъ трубъ этого буйнаго воинства водныхъ пучинъ… Фонтанъ подаренъ городу императоромъ Францемъ-Іосифомъ, который, впрочемъ, только обновилъ древній римскій и венеціанскій фонтанъ.
Но самая драгоцнная древность Діоклетіанова Аспалатума — это превосходно сохранившійся великолпный храмъ Юпитера, вблизи отъ его же дворца. Этотъ храмъ-ротонда, разумется, давно обращенъ въ каедральный католическій соборъ, и поэтому первоначальная архитектура его уже значительно искажена позднйшими приспособленіями и передлками. Но все существенное, однако, уцлло въ утшенію цнителей древностей.
Колоннада громадныхъ коринскихъ колоннъ темнаго мрамора окружаетъ темныя мраморныя стны ротонды, увнчанной благороднымъ римскимъ куполомъ. Внутри круглаго храма — опять цлая галерея колоннъ, обходящая двумя ярусами всю окружность его. Большинство колоннъ — подлинныя римскія. На фронтонахъ множество скульптурныхъ изображеній въ ростъ человка, гд статуи Діаны и разныхъ божествъ, сохранившіяся отъ классическихъ временъ, перемшаны съ фигурами святыхъ христіанскихъ. Особый перистиль, осненный коринскими колоннами, — этимъ излюбленнымъ украшеніемъ римской архитектуры, — ведетъ къ Тевердской колокольн, сильно напоминающей теперь обычныя campanilla Венеціи и въ настоящую минуту совсмъ застроенной лсами. Когда-то вся площадь передъ храмомъ Юпитера была охвачена сплошною
Вообще вся эта площадка полна остатковъ старины. Тутъ нсколько фасадовъ съ древними коринскими колоннами, съ надписями, гербами, статуями. Одинъ изъ этихъ фасадовъ принадлежитъ между прочимъ дому католическаго епископа. Сейчасъ видно, что въ прежнія времена здсь было самое сердце городской жизни…
Діоклетіанъ былъ далматинецъ изъ Діоклеи, когда-то славнаго римскаго города, котораго развалины мы видли потомъ около Подгорицы вблизи Скутарійскаго озера; родился онъ, какъ предполагаютъ, въ Салон, еще боле богатомъ и знаменитомъ римскомъ город, стоявшемъ на берегу моря всего верстахъ въ трехъ отъ Сполато. Понятно, что онъ не щадилъ средствъ на украшеніе этихъ родныхъ городовъ своихъ и наполнялъ ихъ великолпными храмами, театрами, дворцами.
Потомокъ раба, простой солдатъ-легіонеръ, одушевленный предсказаніемъ жреца, что онъ будетъ носить внецъ императора, Діоклетіанъ дйствительно добился своею настойчивою волею до власти надъ всмъ тогдашнимъ міромъ, до божескихъ почестей, воздававшихся ему раболпнымъ сенатомъ Рима, но посл двадцатилтняго владычества надъ людьми почувствовалъ всю пустоту и тягость пресыщеннаго властолюбія и ушелъ назадъ, въ мирную жизнь частнаго человка, на цвтущіе берега Адріатики, навсегда отказавшись отъ сана императора, и тихо погаснулъ въ той же неизвстности, изъ которой онъ такъ удивительно вышелъ.
Хотя до развалинъ Салоны (Соленъ), гд теперь ведутся дятельныя археологическія раскопки, отъ Сполато всего полчаса зды, но мы побоялись упустить свой пароходъ и не надялись, что успемъ осмотрть при наступавшемъ уже вечер довольно обширные останки родины Діоклетіана и древней столицы всей Далмаціи.
Поэтому мы ограничились осмотромъ только самаго Сполато. Его старинныя улицы, кажется, еще уже и темне, чмъ улицы Зары, и то-и-дло ныряютъ подъ сплошными сводами домовъ. Это настоящій глухой уголокъ Италіи. Такія же маленькія лавчонки и тратторіи, такая же безцеремонность всмъ открытой уличной жизни. Какъ въ Италіи, здсь то-и-дло попадаются надъ входными дверями домовъ, въ карнизахъ оконъ, въ стнахъ — старинныя плиты съ надписями, камни съ высченными на нихъ гербами, обломки колоннъ или скульптуры. У фонтановъ, гд моютъ блье, вы встртите вмсто корыта какой-нибудь древній мраморный саркофагъ съ отбитыми углами; больше всего, конечно, попадается остатковъ венеціанскаго времени, духомъ котораго насквозь пропитана архитектура старыхъ здшнихъ домовъ и старыхъ здшнихъ улицъ. Только чистота улицъ здсь, какъ и въ Зар, истинно — нмецкая. Вс он превосходно вымощены и выметены, везд удобные стоки для нечистотъ, везд проведены желоба для поливки улицъ…
Мы осмотрли въ Сполато и маленькій археологическій музей, помщающійся, кажется, въ одной изъ древнихъ башенъ. Тамъ собраны исключительно предметы римской древности, откопанные въ Салон и Сполато: мраморные и каменные саркофаги съ скульптурными изображеніями, надгробныя плиты съ надписями, статуи, обломки колоннъ, монеты, печати, орудія, посуда и всякія домашнія вещи древнихъ римлянъ. Тутъ же и довольно богатая археологическая библіотека.
Находившись пшкомъ до устали по лабиринту темныхъ сводистыхъ улицъ и тсныхъ баварчиковъ, мы зашли въ знакомую нашему нмцу пивную — выпить хваленаго имъ пильзенскаго пива. Тамъ возсдала среди благоговйно взиравшихъ на нее постителей недоступно-величественная, роскошная какъ Юнона, красавица нмка, племянница хозяина, которая, какъ кажется, своимъ могучимъ бюстомъ и своимъ классическимъ профилемъ привлекала въ эту скромную пивную и нашего внскаго нмца, и всю остальную публику, гораздо больше, чмъ весьма сомнительный пильзенскій нектаръ ея почтеннаго дядюшки.
Когда мы, изрядно утомленные, возвратились на морской берегъ, широкая, освщенная фонарями набережная была залита гуляющимъ народомъ. Въ открытой полукруглой бухт, отгороженной отъ моря справа искусственною каменной дамбою, а слва природною каменистою косою, качалось нсколько новыхъ судовъ, только-что причалившихъ къ ночи въ гавань, а на маяк, торчавшемъ у самаго конца косы, около небольшого австрійскаго укрпленія, уже горлъ сигнальный огонь.
Мы сли на одну изъ скамеекъ бульвара и стали глазть на продвигавшуюся мимо публику, бесдуя со своимъ малосвдущимъ нмцемъ о Сполато и далматскихъ славянахъ.