След 'Альбатроса' (Танцы со змеями - 1)
Шрифт:
Залп смеха ударил из иллюминатора.
– А ты завтра нам пригодилась бы, Анна...
Майгатов вслушался, но ответа не разобрал.
– Знаешь, почему итальянская мафия при налетах на банки всегда в группу включает одну женщину? Нет? То-то же! Чистая психология: каждый из мужчин в группе старается показать себя храбрее другого перед дамой. И все выходит о-кей. Поняла?
Вот теперь он расслышал ее голос. Приятный, мягкий голос, но чуть-чуть с хрипотцой. Курит, наверное.
– Косяк!
– что-то уж совсем странное выкрикнул хрипатый.
– Чего?
– ответил сбоку чей-то гундосый голос, ответил так близко, что мокрое и осклизлое, словно чешуя рыбы, выброшенной
Значит, на палубе - еще один цербер. А вдруг и еще один есть? Ведь что такое цербер у древних греков? А то: трехголовый пес с хвостом и гривой из змей. Две головы он уже увидел. И кто даст гарантию, что третьей нет? Гарантия одна: если не окликнет, значит, третьего нет. Очень уж обстоятелен этот хрипатый.
– Как они?
– Усе хоккей, шеф!
– Через часок тебя сменим. Завтра небольшое дельце
намечается.
– Премиальные будут?
– И премиальные, и квартальные. У нас, как в сейфе - железно.
– Угу, - прогундел тот, кого назвали Косяком, и зашлепал по палубе, словно у него не ступни, а ласты. Явно ушел к носу судна.
– ----
*Сальваторе, парле ведерэ станотэ, ки ту а морэ бруча кумэль соле
( итал.) - Сальваторе, покажи ей этой ночью, что твоя любовь жжет
не хуже солнца.
Голова нырнула за срез мостика. Майгатов подался вперед грудью и чуть не вскрикнул. Из желтого обода иллюминатора на него смотрело квадратное, с резкими углами челюстей лицо. Подсвеченное сбоку, оно казалось мертвенно-серой маской: широкая, в небритой синеве, челюсть, капризно опущенные концы губ, одинаково широкий - что у переносицы, что у конца носяра даже, а не просто нос, по-рыбьи выпученные крупные глаза непонятно какого цвета, бугристый лоб с черной - размером со старую двошку бородавкой посередине. Майгатову показалось, что ему смотрят прямо в глаза и - еще чуть-чуть - он бы поверил в это, но голова, для которой в залитой светом каюте все снаружи было лишь тьмой, угрюмо процедила сквозь узкие губы:"Знал бы, что в этих широтах такое чистилище, ни за что не стал бы вкладывать деньги в это дело. Э ту, Сальваторе?* "Пью риски, пью сольди,"** - ответил уже на другом, чем у этой образины, без акцента, итальянском голос из глубины каюты. "Ри-и-иски... Легко сказать. Может, рискнули бы тогда с Паоло, и не ушли бы наши денежки. Что ты говоришь, Анна? Засада? Вечно тебе что-то мерещится. Может, и не было никакой засады." Маска исчезла, словно растворилась в ободе иллюминатора, а изнутри сладеньким сиропом потекла вездесущая, пропитавшая уже и Севастополь, "Happy Nation" безголосой "Ace of Base".
Майгатов отполз назад, за прикрытие надстройки. "Завтра - дело. Но какое? Неужели... Да не может быть! На что им сдался "Альбатрос"? Если это пираты, то какой смысл грабить военный корабль, если вон, по фарватеру, так и шастают транспорта с зерном, электроникой и автомобилями на борту. Какая-то Анна? Останется на острове? Рифов полно вокруг. Вот и эта ржавчина на рифе пузом лежит. Но остров? А, может, вот это судно на мели и есть остров? Косяк откуда-то появился. И кто - "они"? Кто?" От такого голова опухнет. Майгатов мотнул ею, словно отгоняя назойливо вьющиеся мухами мысли, поднял взгляд к небу. "Где ж ты, старикан седой, преподаватель мореходной астрономии? Экзамен сдавал - от зубов отскакивало, а за годы все стерлось в памяти. Одни ошметки от прежних: "астрономическая и звездная рефракция - это...", "азимут светила определяется...", "метод Сент-Илера состоит..."
– кажется, "беттой" - Поллукс. У-у, еще что-то помню! Тут и Большая Медведица подползла: "альфа" в ковше - Дуббе, "бетта" - Мерак. Или наоборот? А-а, неважно! Явно полночи еще нет. Значит, берег - там, а море там..."
Обернулся, но огней не увидел. Фарватер, такой оживленный в это время, был скрыт горизонтом. А берег? И он тоже не обозначал себя ни единым огоньком. Но если чернота моря делала его бесконечным, то чернота берега приближала его. До корабля можно и не доплыть, а до берега... Должны же там быть люди, телефоны, связь... Нет, с берега он быстрее предупредит Анфимова.
– ------
*Э ту, Сальваторе? ( итал.) - А ты, Сальваторе?
**Пью риски, пью сольди ( итал.) - Чем больше риск, тем больше
денег.
По обрывку стального троса, запутавшегося о леер, спустился с борта в горячую, все такую же горячую воду и брассом - с одной лишь головой над пленкой моря - тихо-тихо двинулся к предполагаемому берегу. Плыл, заставляя себя не оглядываться, по бескрайней черной воде и больше всего хотел пить.
4
Плечо. Первым он ощутил правое плечо. Как будто все остальное - ноги, руки, голова - перестали существовать, и только плечо тихо пульсировало толчками: пам, пам, пам...
– Маннэх?*
Плечо заговорило? Он поднял с песка зачугуневшую голову и прямо у лица увидел суковатую палку. Она безостановочно тыкалась и тыкалась в плечо, словно только для этого и существовала на свете.
Взгляд скользнул по палке, по худой черной руке, голой костистой груди, короткой шее со стальным обручем на ней и остановился на круглом негритянском лице с выбритой макушкой.
– Маннэх?
– упрямо повторил негр, словно и он, и палка одно и то же делали всегда по много-много раз.
Майгатов сел, стряхнул с волос на голове и усов песок, оглянулся: в еще мутно-синем, чуть тронутом рассветом море далеко-далеко белели несколько парусов рыбацких лодок. Ни ржавого судна, ни яхты не было. На секунду даже показалось, что их не существовало вовсе. Но между тем, что он оказался здесь, и тем, откуда уплыл, была какая-то связь. Первое не могло возникнуть без второго. Значит...
– Город... Какой-нибудь город далеко?
– громко спросил негра.
Тот ловко, по-обезьяньи отпрыгнул и с упрямством своей палки повторил:
– Маннэх?
Майгатов медленно встал. Упершись ладонями в поясницу, распрямился. Надо же: сандалии двумя черными ковригами торчали за поясом. Сбросил их на песок, обулся, даже не счистив грязь с носков. А фонарика в кармане не было. Наверное, обживает его пластиковую трубку на дне какой-нибудь шустрый рачок или моллюск. Да, он плыл, изнурительно долго плыл. Это помнилось. А потом? Касание дна, шелест ленивого прибоя - нет, мозг не хотел открывать потаенных уголков. Этого вроде бы и не было. Но ведь было же, было...
– ------
*Маннэх? ( амхарск.) - Ты кто?
– Пить... у тебя есть вода?
– Негр отпрыгнул по клочкам водорослей, выставил перед собой копьем палку.
– А-а, дундук. Ты ж не понимаешь... Ну пить, пить дай, - и показал, как большой палец руки опрокидывается в рот.
– Нэч соу. Нэч*, - пробормотал негр и вдруг рывком выудил из-за спины объемистый, чуть ли не со все его туловище мешок.
– Из их. Уха**, - ловко достал из него пластиковую бутылку, поставил на песок и отошел от нее на два шага.