След черной рыбы
Шрифт:
Когда Буракова уводили, он обернулся к Силову, с которым перед этим разговаривал в его кабинете, наверху, старший опер выглядел растерянным. На нем, была форменная сорочка без погон, серые милицейские брюки с выпоротым из них кантом.
— Пусть мне дадут в камеру бумаги, карандаш… Я обо всем напишу! — крикнул он.
Старший конвоя грубо толкнул его в спину, но Бураков упирался, продолжал говорить. Он словно боялся опоздать.
Из окон соседних домов смотрели, как его
— …Если работать в милиции, — крикнул он Силову, — быть честным нельзя, надо было объявить нам при приеме на службу!
В последний раз он обернулся уже в дверце автозака, крикнул Силову:
— Постарайся переправить меня на другой берег…
Конвой втолкнул его внутрь. Автозак отъехал. Силов, наблюдавший за происходящим, словно очнулся от сна, он обернулся к дежурному.
— Саматов говорил, куда едет?
— Ему позвонил какой-то человек — сказал, что там у него дома гость…
— Гость?
— Да. И он уехал, — объяснил дежурный.
— Давно?
Дежурный посмотрел на часы.
— С полчаса… Сам не пойму! Ему скоро в обком! К Первому! Меня еще раз предупредили.
Силов уже принял решение.
— Орезов! — позвал он. — В машину! Едем…
У дома Туры Силов и Орезов выскочили из машины, бросились во двор.
Несколько людей пенсионного вида — мужчин и женщин — прислушивались к шуму в квартире. Оттуда доносился треск ломаемой мебели, звон бьющейся посуды.
Рядом со входом стоял милиционер.
— Туда нельзя! — он перегородил дорогу Силову. Тот молча отстранил его рукой.
Дверь в квартиру Туры была закрыта изнутри. Силов на секунду задумался, отошел, затем с разбега плечом ударил в дверь.
Силов влетел в квартиру вместе со сломанной дверью.
За ним вбежал Орезов.
В центре комнаты несколько человек, мешая друг другу, заламывали Туре руки, пытались держать за ноги. Саматов извивался; ему удавалось то освободить руку, то достать ногой кого-то из нападавших.
Уголовного вида «взяткодатель», Согомоныч и женщина-понятая сгрудились в дальнем углу комнаты, боясь попасть под случайный удар дерущихся.
Орезов бросился на помощь Туре, в то время как Силов, работая одновременно ногами и руками, проложил себе путь к майору Смирнову.
Майор Смирнов непосредственно не принимал участия в скручивании Туры — в руках он держал пачки сотенных — «вещественное доказательство» получения взятки.
Силов прихватил его обеими руками за горло.
— Все, майор! Спектакль закончен. Уводи людей.
Смирнов что-то прохрипел в ответ. Силову пришлось слегка разжать пальцы. Майор Смирнов — багровый от натуги — прохрипел:
— Отставить!
Туру
Азарт борьбы постепенно угас. Нападавшие возвращались к своему обычному состоянию. Поправляли выбившиеся из брюк во время драки сорочки, приводили себя в порядок, причесывались.
Никто ни о чем больше не говорил, не напоминал. Только Тура нашел взглядом капитана, подбросившего ему в квартиру деньги.
— Подонок…
Капитан первый оценил угрозу, суетливо направился к двери. Сказал только:
— Приказ есть приказ! Тебе бы приказали — и ты бы сделал!
— Мразь…
Тура, как мог, навел порядок в квартире в то время, пока понятые и уголовного вида заявитель под присмотром Силова писали объяснения.
«Взяткодатель» спросил:
— Так и писать, что майор сказал: «Не будешь с нами сотрудничать — посажу…»?
Теперь в заявителе ничего не было от самодовольного наглеца, смеявшегося в лицо Туре.
— Так и пиши…
— Я так и хотел…
— А деньги где ты взял? — спросил Силов,
— Они дали. Под расписку.
— Ясно.
Согомоныч первый закончил писать. Расписался. Подал бумагу Силову. Пока Силов читал, парикмахер спросил:
— А вы не боитесь, что за это вам будет? Невыполнение распоряжений представителей власти…
Силов оторвался от бумаги:
— Выполняются не всякие распоряжения представителей власти! А только законные… — Он вытер лоб. — Ну и денек сегодня…
Понятые и «взяткодатель» кончили писать, как школьники после диктанта, сдали Силову свои собственноручные В работы. Стали собираться.
— Вас подвезти? — спросил Силов у парикмахера. — Мимо едем…
Тот в свойственной ему манере отстраняюще поднял руки:
— Боже упаси! Я сам!
Силов обернулся к Туре:
— Куда мы сейчас? В обком?
— Нет, — Тура взглянул на часы. — Мне еще надо на Морской вокзал. Но, кажется, мы опоздали…
Силов заинтересовался:
— К отходу парома?
— Да…
Силов хотел о чем-то спросить, но промолчал.
На набережной слышалась музыка.
Вечерний паром уже отправлялся — огромный, похожий на утюг.
На всех его палубах стояли люди. Они махали руками, что-то кричали. Музыка заглушала слова.
Силов еще возился у машины, а Тура уже прошел к причалу, пробился между провожающими.
Анна стояла на корме, среди других пассажиров. Взгляд ее скользил по толпе провожающих.
Паром медленно разворачивался, одновременно все больше удаляясь от берега.