След черной рыбы

Вайнер Георгий Александрович

Когда Буракова уводили, он обернулся к Силову, с которым перед этим разговаривал в его кабинете, наверху, старший опер выглядел растерянным. На нем, была форменная сорочка без погон, серые милицейские брюки с выпоротым из них кантом.

— Пусть мне дадут в камеру бумаги, карандаш… Я обо всем напишу! — крикнул он.

Старший конвоя грубо толкнул его в спину, но Бураков упирался, продолжал говорить. Он словно боялся опоздать.

Из окон соседних домов смотрели, как его

арестовывают, как заталкивают в автозак.

— …Если работать в милиции, — крикнул он Силову, — быть честным нельзя, надо было объявить нам при приеме на службу!

В последний раз он обернулся уже в дверце автозака, крикнул Силову:

— Постарайся переправить меня на другой берег…

Конвой втолкнул его внутрь. Автозак отъехал. Силов, наблюдавший за происходящим, словно очнулся от сна, он обернулся к дежурному.

— Саматов говорил, куда едет?

— Ему позвонил какой-то человек — сказал, что там у него дома гость…

— Гость?

— Да. И он уехал, — объяснил дежурный.

— Давно?

Дежурный посмотрел на часы.

— С полчаса… Сам не пойму! Ему скоро в обком! К Первому! Меня еще раз предупредили.

Силов уже принял решение.

— Орезов! — позвал он. — В машину! Едем…

У дома Туры Силов и Орезов выскочили из машины, бросились во двор.

Несколько людей пенсионного вида — мужчин и женщин — прислушивались к шуму в квартире. Оттуда доносился треск ломаемой мебели, звон бьющейся посуды.

Рядом со входом стоял милиционер.

— Туда нельзя! — он перегородил дорогу Силову. Тот молча отстранил его рукой.

Дверь в квартиру Туры была закрыта изнутри. Силов на секунду задумался, отошел, затем с разбега плечом ударил в дверь.

Силов влетел в квартиру вместе со сломанной дверью.

За ним вбежал Орезов.

В центре комнаты несколько человек, мешая друг другу, заламывали Туре руки, пытались держать за ноги. Саматов извивался; ему удавалось то освободить руку, то достать ногой кого-то из нападавших.

Уголовного вида «взяткодатель», Согомоныч и женщина-понятая сгрудились в дальнем углу комнаты, боясь попасть под случайный удар дерущихся.

Орезов бросился на помощь Туре, в то время как Силов, работая одновременно ногами и руками, проложил себе путь к майору Смирнову.

Майор Смирнов непосредственно не принимал участия в скручивании Туры — в руках он держал пачки сотенных — «вещественное доказательство» получения взятки.

Силов прихватил его обеими руками за горло.

— Все, майор! Спектакль закончен. Уводи людей.

Смирнов что-то прохрипел в ответ. Силову пришлось слегка разжать пальцы. Майор Смирнов — багровый от натуги — прохрипел:

— Отставить!

Туру

отпустили не сразу. Сначала одну руку, потом вторую, затем ноги — чтобы он сгоряча не врезал кому-то из державших.

Азарт борьбы постепенно угас. Нападавшие возвращались к своему обычному состоянию. Поправляли выбившиеся из брюк во время драки сорочки, приводили себя в порядок, причесывались.

Никто ни о чем больше не говорил, не напоминал. Только Тура нашел взглядом капитана, подбросившего ему в квартиру деньги.

— Подонок…

Капитан первый оценил угрозу, суетливо направился к двери. Сказал только:

— Приказ есть приказ! Тебе бы приказали — и ты бы сделал!

— Мразь…

Тура, как мог, навел порядок в квартире в то время, пока понятые и уголовного вида заявитель под присмотром Силова писали объяснения.

«Взяткодатель» спросил:

— Так и писать, что майор сказал: «Не будешь с нами сотрудничать — посажу…»?

Теперь в заявителе ничего не было от самодовольного наглеца, смеявшегося в лицо Туре.

— Так и пиши…

— Я так и хотел…

— А деньги где ты взял? — спросил Силов,

— Они дали. Под расписку.

— Ясно.

Согомоныч первый закончил писать. Расписался. Подал бумагу Силову. Пока Силов читал, парикмахер спросил:

— А вы не боитесь, что за это вам будет? Невыполнение распоряжений представителей власти…

Силов оторвался от бумаги:

— Выполняются не всякие распоряжения представителей власти! А только законные… — Он вытер лоб. — Ну и денек сегодня…

Понятые и «взяткодатель» кончили писать, как школьники после диктанта, сдали Силову свои собственноручные В работы. Стали собираться.

— Вас подвезти? — спросил Силов у парикмахера. — Мимо едем…

Тот в свойственной ему манере отстраняюще поднял руки:

— Боже упаси! Я сам!

Силов обернулся к Туре:

— Куда мы сейчас? В обком?

— Нет, — Тура взглянул на часы. — Мне еще надо на Морской вокзал. Но, кажется, мы опоздали…

Силов заинтересовался:

— К отходу парома?

— Да…

Силов хотел о чем-то спросить, но промолчал.

На набережной слышалась музыка.

Вечерний паром уже отправлялся — огромный, похожий на утюг.

На всех его палубах стояли люди. Они махали руками, что-то кричали. Музыка заглушала слова.

Силов еще возился у машины, а Тура уже прошел к причалу, пробился между провожающими.

Анна стояла на корме, среди других пассажиров. Взгляд ее скользил по толпе провожающих.

Паром медленно разворачивался, одновременно все больше удаляясь от берега.