След на афганской пыли
Шрифт:
Абу Джи Зарак старательно изменил свою внешность. Он выкрасил седые брови басмой, под накладной бородой щипали отвыкшие от бритвы щеки. Его теперь трудно было узнать даже самым близким людям. Все привыкли к образу благообразного седого старца. Теперь же предводитель талибов выглядел лет на десять моложе. Он прижал посох коленом к боку верблюда, извлек из-под накидки самшитовые четки, неторопливо, в такт поступи верблюда принялся перебирать твердые, как камень, бусинки. Всматривался в горизонт, к которому катилось солнце. За линией, где сходились земля и небо,
Прошлое Абу Джи Зарак с легким сердцем оставлял за спиной. Впереди его вместо боев и походных неудобств ждали свой дом в пригороде Тегерана, достаток, уважение и спокойная старость. И с каждым днем перехода, с каждым часом эта заветная цель становилась реальнее и ближе.
Абу Джи Зарак прищурился. Что-то в пейзаже ему не понравилось. Из-за далекой округлой возвышенности показалось облачко пыли. В афганской пустыне к каждому встречному или попутчику поневоле станешь относиться с подозрением, даже если совесть чиста. А если ты успел нажить тысячи врагов, жаждущих твоей смерти, то и подавно. Зоркие глаза полевого командира уже различили в облаке пыли два армейских «Хаммера».
– Американцы! – Абу Джи Зарак поднял руку, предупреждая своих спутников об опасности. – Говорить с ними буду только я.
Разворачивать караван или уходить на бездорожье в пустыню было поздно. Патруль уже заметил верблюдов и наверняка направлялся к каравану. Запыленные, цвета пустыни, громоздкие «Хаммеры» разъехались по обе стороны дороги и грозно замерли. Из-за открытых дверок на путешественников уставились стволы автоматических винтовок. Американские военные в полной экипировке: каски, бронежилеты, кевларовые щитки походили на инопланетных пришельцев. Абу Джи Зарак отлично знал привычки подобных патрулей. Если что-то их насторожит, сперва стреляют на поражение, а потом уже разбираются.
Двое военных двинулись навстречу каравану, оружие держали на изготовку. Предводитель талибов зацокал языком и тронул посохом переднюю ногу верблюда. Тот послушно опустился на землю. Американцы остановились, ожидая, когда путешественник сам приблизится к ним. Спутники Абу Джи Зарака оставались сидеть верхом. Темнокожий сержант, изнывающий в своих «доспехах» от жары, не рисковал даже стереть набежавший пот с ресниц, во все глаза следил за неторопливо шествующим бородачом в серой накидке.
– Стоп! – выкрикнул он, когда их разделяло десять шагов.
Абу Джи Зарак, стараясь не делать резких движений, высвободил руки из-под накидки и показал, что они пусты. Лишь после этого сержант рискнул к нему подойти и белозубо улыбнулся.
– Документы, – прозвучало нервно.
Афроамериканец не утруждал себя изучением местных языков, говорил по-английски. Предводитель талибов вручил ему иранский паспорт. Военный придирчиво сверил фотографию с оригиналом, пролистал документ, нашел отметку о въезде в Афганистан со стороны Ирана десятидневной давности.
– В порядке, – констатировал он, возвращая паспорт.
Спрашивать документы у остальных спутников не стал, справедливо полагая, что они с рождения их не имели. В здешней
– Цель вашей поездки? – уже более спокойно поинтересовался сержант.
– Бизнес. – В устах Абу Джи Зарака это типично американское слово прозвучало диковато. – Я мелкооптовый торговец. Иголки, нитки, радиоприемники, батарейки, карманные фонарики… Привожу из Ирана все, что может понадобиться в здешних деревнях.
– Что везете назад? – Сержант прошелся взглядом по нагруженным верблюдам.
– В основном финики, здесь они значительно дешевле и лучше. Немного изюма, сушеных фруктов, – спокойно отвечал главарь бандитов. – Показать?
– Не стоит.
Спутники Абу Джи Зарака выглядели не очень мирно. Они хоть и улыбались, но смотрели исподлобья. Глаза выдавали в них людей, привыкших к виду смерти и умеющих убивать.
– Моя охрана, – поспешил объяснить «мелкооптовый торговец», – места здесь неспокойные, сами знаете. Человеческая жизнь стоит недорого. Я человек дела и ненавижу войну, так же, как и вы. Она только подрывает торговлю.
Сержант не спешил отпускать Абу Джи Зарака, хотя и чувствовалось, что стал относиться к нему более дружелюбно. Он пошептался со своим напарником. Военные зашелестели ориентировками, но разобраться в огромном количестве террористов и боевиков, которых следовало задержать, было непросто, как и заподозрить, что известный полевой командир решится нагло целым караваном уходить в Иран. В конце концов, американцев больше беспокоили прибывающие из Ирана люди: эмиссары, инструкторы, свежие боевики. А если кто и покинет Афганистан, то тут только спокойнее станет. Сержант лениво козырнул и произнес:
– Можете следовать дальше. Будьте осторожны, места здесь в самом деле беспокойные.
Абу Джи Зарак вернулся к верблюду, сел на него, но животное не желало подниматься – сколько ни цокал языком, сколько ни бил его посохом главарь бандитов. Заставить повиноваться людей куда легче, чем принудить животное. Полевой командир мгновенно пришел в бешенство. Он соскочил с верблюда, принялся дергать поводья.
– Вставай, скотина! – ударил ногой в бок.
Верблюд, до этого просто игнорировавший человека, внезапно изогнул шею и смачно плюнул. Американцы хохотали. Первым желанием Абу Джи Зарака было выхватить пистолет и пристрелить норовистого верблюда. Один из талибов бросился на помощь к хозяину.
– Садитесь, я с ним справлюсь. – Он нагнулся и что-то ласковое зашептал верблюду на ухо.
Как ни странно, уговоры сработали. Верблюд поднялся, вознеся сидящего у него на спине Абу Джи Зарака. Караван неторопливо потянулся на запад. Когда последний верблюд проследовал возле «Хаммеров», темнокожий сержант вытащил пачку сигарет, предложил напарнику. Тот отрицательно покачал головой:
– Я решил, как вернемся в Штаты, бросить курить. Надо постепенно отвыкать. Каждую неделю скуриваю на одну сигарету меньше, – сказал и забросил в рот две подушечки ментоловой жвачки.