След зомби
Шрифт:
— Кто там? — спросил через дверь Кремер, внимательно разглядывая Тима в «глазок».
— Костенко, — назвался Тим. — А ты не видишь, да?
— У меня клиент, — сказал Кремер. — Приходи завтра.
— А если я сейчас «щелкну»? — спросил Тим с угрозой в голосе.
Раздался звон набрасываемой цепочки, клацнули по очереди два замка.
Глаза у Кремера оказались полузакрыты. В отличие от Тима, он действительно «щелкнул». Кремер был в хорошей форме, и Тим почувствовал неприятное жжение в переносице.
— А через дверь слабо? —
— Так она же стальная, — удивился Кремер, выходя из транса. — Чего надо?
— Давай открывай. Надо четверть часа твоего времени.
— Заболел?
— Задолбал. Слушай, ты, тощий викинг, я сейчас твою цепочку зубами перекушу.
Кремер тяжело вздохнул, захлопнул дверь, снял цепочку и снова открыл.
— Заходи, — сказал он брезгливо, — алкоголик. Когда нажраться успел?
— По пути, — ответил Тим, проходя вслед за хозяином на кухню. Кремер был белобрысый, с арийскими чертами лица, очень высокий, но гораздо уже Тима в плечах и весь какой-то по жизни недокормленный. Поэтому его так и прозвали — «тощий викинг».
— Ну? — спросил он, усаживаясь за стол. — Я время засек, ты учти.
Тим сел напротив.
— Что же ты меня впустил? — поинтересовался он, небрежно отодвигая стопку грязных тарелок и ставя на стол фляжку коньяка. — Ты действительно решил, что если я «щелкну», то увижу, кто есть в квартире, а кого нет?
— Чего надо? — повторил Кремер, игнорируя появление выпивки.
— Мне почему-то все задают именно этот вопрос. Не «как дела, Тим?», не «что случилось?»… Все спрашивают, чего мне надо. И никто не хочет со мной встречаться. Почему ты впустил меня в дом, Коля?
— Когда я «щелкнул», ты не закрылся, — ответил, помедлив, Кремер. — Я увидел, что тебе нечего скрывать. А еще ты пьяный, гад. Ну так что, Тим, как дела? Что случилось?
Тим рассмеялся и отточенным движением свернул шею коньячной фляжке.
— Будешь? — спросил он.
Кремер помотал головой.
— У меня клиент через час. И у тебя действительно очень мало времени.
— Хорошо, — кивнул Тим, завинчивая крышечку. — Коля, ты ничего такого… необычного не чувствуешь? — Он неопределенно помахал ладонью в воздухе.
— Ничего, — сказал Кремер серьезно.
— Какое-то давление извне…
— Какое давление? — Кремер сделал большие глаза. Получилось вполне искренне.
— Ладно. Скажем конкретнее. Тебя не пытались на днях пробить, Коля?
— Кто?!
– вытаращился Кремер. — Зачем?! Каким образом?!
— Кто, кто… Х…й в кожаном пальто! — пробормотал Тим, поднимаясь и убирая фляжку в карман. — Извини за беспокойство, Коля.
Кремер молча положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Он смотрел за окно, и его худые плечи сутулились больше обычного.
— Пока! — сказал Тим. Кремер не ответил. Тогда Тим коротко, на долю секунды, «щелкнул». Поле Кремера было все словно в мелких язвочках — следах плохо заглаженных пробоев. Особенно много их было вокруг головы. Тим повернулся, вышел и захлопнул
Васнецов открыл, не спрашивая. Но остался стоять на пороге, загораживая вход в квартиру. Ему это было не трудно, одной васнецовской бородатой физиономией можно было заткнуть, наверное, тоннель метро.
— Ты чего не позвонил? — спросил он.
— Здравствуй, — сказал Тим. — А я когда звоню, меня не приглашают. Что со мной такое, а? Может, у меня вся спина белая? Или мне черную метку поднесли, а я и не заметил?
— Черную метку, говоришь? — задумчиво произнес Васнецов, беззастенчиво рассматривая гостя, и Тим понял, что бородач весь сгорает от желания «щелкнуть», но стесняется.
— Давай, давай, — Тим махнул рукой и криво усмехнулся. — «Щелкай». Может, ты после этого не только руку мне подашь, но и на порог впустишь.
— Ой! — Васнецов аж подпрыгнул и изобразил на лице положенное хозяину радушие. — Это я от неожиданности. Прости, Тима. Здравствуй, старик! Заходи, пожалуйста!
— Ну спасибо.
— Раздевайся. Вот тапочки.
— Спасибо. Я не помешал?
— Нет, что ты, у меня «окно» на два часа. Чай пить будешь?
— Пожалуй. Спасибо.
— Ну проходи на кухню, проходи.
Пока Васнецов колдовал над чайником, Тим украдкой отхлебнул коньяку и даже внимания не обратил на то, что делает. Его день уже давно начинался с глотка спиртного. А одинокие вечера только из этого и состояли. Тим боялся. И к каждой ночи он целенаправленно подпаивал себя, чтобы сонное забытье наступало мгновенно, ударом, без дремотного перехода, в который могут вторгнуться проклятые голоса.
— Так что там про черную метку? — спросил Тим.
Васнецов медленно развернулся к нему и сложил руки на груди.
— Я сворачиваю практику, — сказал он грустно.
Тим закусил губу и посмотрел бородачу прямо в глаза.
— Устал? — спросил он осторожно.
— Надоело.
— Сорри, — предупредил Тим. «Щелкнул». До упора. И увидел громадную вмятину в ауре над головой Васнецова. И множество небольших пробоев у печени, почек, вокруг сердца, вдоль позвоночника.
— Хочу уехать, — услышал он голос Васнецова. — Уже подал документы. А ты силен, парень! Ты очень быстро растешь. Очень быстро.
— Как-то все это… — Тим поискал нужное слово. — Неспроста.
— Я знаю, — сказал Васнецов грустно.
— Что ты знаешь? — спросил Тим, возвращаясь.
— Да то же, что и все… — Чайник на плите засвистел, и Васнецов отвернулся, чтобы выключить газ.
— А я не знаю, — пожаловался Тим. — И мне никто не говорит. Может, хоть ты скажешь?
Васнецов выставил на стол несколько жестянок и принялся смешивать заварку с какими-то остро пахнущими травами.
— Понимаешь… — прогудел он. — Это сугубо личное дело. Я не вправе тебе советовать, браток. В жизни каждого сенса…