Следак 4
Шрифт:
Пришлось рассказывать все по новой. Про потерпевшую Прошкину, про план ее соседей по коммунальной квартире сплавить старуху в сумасшедший дом с целью завладения ее комнатой. О моих мыслях насчет правильного толкования норм уголовного кодекса, согласно которым истязанием должно считаться в том числе причинение психических страданий. О моей договоренности с прокуратурой, что я начну расследовать оскорбление и затем изменю состав на истязания, после чего передам дело в прокуратуру и присоединюсь к следственной группе. А дальше дело будет направлено в суд.
Мурашов
— Пусть дознание им занимается. А если дело так заинтересовало прокурорских, то пусть они с дознанием этот вопрос решают.
— Это дело заинтересовало не их, а меня. Инициатором был я, а прокуратура пошла мне навстречу.
Мурашов, уже будучи уверенным, что устранил проблему, уставился на меня в недоумении.
— Понимаете, никто другой не будет возиться с этим делом, ведь оно имеет туманные перспективы. Для Прошкиной я единственная надежда на справедливость, — добавил я немного пафоса, дорисовывая портрет болеющего за дело молодого сотрудника.
Я действительно хотел помочь этой несчастной бабушке. Да, двигало мной не жалость и не служебный долг, а желание изменить правоприменительную практику. Но местным вообще не было дела до этой бабки, им было проще признать ее недееспособной, чем разбираться в ситуации. Так что я все равно молодец, честь мне и хвала.
Вот только дифирамбов я от Мурашова не услышал, но покровительственные нотки в его голосе и взгляде, обращенном на меня, уловил. Старший товарищ разрешил молодому да резвому повалять дурака.
— Хорошо, даю тебе на это месяц, то есть до марта, — очертил он мне срок, а мне надо было сдвинуть его хотя бы до апреля, когда мне предстояло отправляться в морской круиз, из которого я не планировал вернуться.
— Товарищ генерал, я не успею до марта, дело уж слишком нетипичное, — снова выбесил я начальство. — А в апреле у меня по графику отпуск. Так может я с мая начну у вас работать? Вернусь из отпуска отдохнувшим, с новыми силами…
— Чапыра, ты вообще нормальный? Тебе службу в министерстве предлагают, а ты мне о каких-то несчастных бабушках и об отпуске толкуешь!
— Но ведь я не могу все бросить на полпути, — ввязался я в опасные пререкания с начальством. — И отдохнуть мне от маньяков надо. Нервы у меня не железные, им разрядка нужна.
От взбешенного взгляда Мурашова я соскочил с места и вытянулся во фрунт.
— Иди, лечись! — выпроводил он меня из кабинета, так и не прояснив удовлетворено ли мое ходатайство об отсрочке или нет. — И чтоб завтра был на награждении в парадной форме!
С формой мне помог Лукашов. Ну как помог, заверил, что белая рубашка под повседневный китель высокое начальство устроит. Вроде бы не обманул.
Щелоков, что стоял рядом с главным кадровиком, взирал на меня благосклонно. Когда я достиг сцены, он сделал ко мне шаг, с прищуром улыбнулся, и самолично приколол к моей груди медаль.
— Служу Советскому Союзу! — во все легкие гаркнул я.
Награждали сегодня не только меня, я был лишь первым. Так что, получив награду,
Час спустя церемония награждения закончилась, и я поплелся вслед за Лукашовым в кабинет, совершенно не обращая внимания, на разбившихся на группы сотрудников, которые обсуждали между собой предстоящее обмывание наград. Во-первых, настроение не то, во-вторых, я здесь чужой, есть и в-третьих — мне надо было ехать закрывать больничный.
— Павел Владимирович, ничего если я проставлюсь чуть позже? Мне сегодня еще в госпиталь надо успеть, — привел я третью причину для оправдания.
— Иди, конечно, — отпустил меня Лукашов.
Переодевшись в гражданку, я заскочил в столовую, где купил выпечку на ужин и рванул в госпиталь.
На своей станции метро я появился только в шесть вечера. По пути домой зашел в магазин, надо было купить пельмени, а то одной выпечки на выходные не хватит.
— Привет, — услышал я знакомый голос, стоя в очереди в кассу. — Как хорошо, что я тебя встретила!
— Я тоже рад тебя видеть, — скупо улыбнулся я.
— Ты мне для дела нужен, — объяснила Светлана мне свою радость и сделала это шепотом, приблизив свои губы к моему уху.
— Что от меня требуется? — спросил я по-деловому и в отличие от нее шептать не стал.
Девушка посмотрела по сторонам, заметила интерес к нашей парочке людей, стоявших в очереди, и решила отложить переговоры до выхода на улицу.
— У жены моего отца завтра день рождения, — начала она говорить, когда мы шли в сторону ее дома. Света вновь держала меня под руку и доверчиво прижималась к моему плечу. — Разумеется, Аллочка затевает по этому поводу фуршет. Отец ей как-то рассказал о фуршетах, так она теперь только их и устраивает, — девушка закатила глаза, показывая, что не одобряет буржуйские замашки упомянутой Аллочки. — Андрей туда не пойдет, — Света вздохнула. — И мне, как старшей, придется отдуваться за двоих.
— Так тоже не ходи, — предложил я очевидное решение проблемы.
— В том-то и дело, что не могу, — вновь вздохнула девушка. — Эта стерва и так постоянно настраивает отца против нас с братом. И если мы не придем, она обязательно устроит целое представление: пустит слезу, будет говорить, что она сделала все, чтобы подружиться с нами, а мы такие плохие этого не ценим и вообще от нас с Андреем только разлад в семье. В общем, не прийти я не могу. Зато я могу прийти не одна, а с парнем. Хорошо я придумала, правда?