Следак

Базилио

Я сбросил рюкзак на пол, а сам уселся рядом на диван. Это стало моей стратегической ошибкой. Влетевшая в комнату девочка с веселым гиканьем запрыгнула мне на колени.

— Сыграем в ладушки? — предложила она мне с ходу.

— Я не умею, — попытался я откосить.

— Забыл что ли? — удивилась она, но безусловно поверила.

Наивный, но приставучий ребенок.

— Но ничего, я тебя научу, — обрадовала она меня.

И научила. Так что появившемуся новому лицу я был безмерно рад. Внимание девочки переключилось на него, и я

был на какое-то время оставлен в покое.

— Папа пришел, — закричала она и вихрем метнулась к зашедшему в дом мужчине, которого тоже не было на фотографиях.

Он был высок, широкоплеч, его трехдневная щетина в сочетании с ультракороткой стрижкой были необычны для этого времени.

— Здорова, — поставив дочь на пол, протянул он мне мозолистую руку. — Как доехал?

— Нормально, — дежурно ответил я, рассматривая пятна от малины на своей белой футболке.

Из кухни выглянула Клара.

— Мойте руки и садитесь есть, — сказала она.

Мы прошли за как бы моей сестрой. Впереди шел как бы мой зять, на его ноге висела как бы моя племянница. Меня ждал веселый уикенд.

— Паша, долей воды, — попросила Клара, кивнув на умывальник.

Обычный такой деревенский умывальник или рукомойник, не знаю, как он правильно называется, видел у кого-то в саду на даче: жмешь рукой на клапан вверх и из отверстия льется холодная вода. Только сейчас мы не в саду, а в доме. Значит центрального водоснабжения здесь нет. Мысли сразу сместились на туалетную тему и мне стало совсем грустно. Сбоку всхрапнул допотопный холодильник "Смоленск", разделяя мои чувства.

Щи оказались бесподобными. Отлично зашла печеная с зеленью и сметаной молодая картошка, понравилась и обжаренная в муке с яйцом речная рыба. Под выставленную Павлом водку она шла особенно хорошо. Из выложенных на стол свежих огурцов и редиса я в одного умял половину. Как же давно я так вкусно не ел. Довольный я привалился спиной к стоящей позади меня печи.

— Ну что рассказывай, — убедившись, что я наелся, Клара начала допрос, — как защитился, куда распределили, где жить будешь?

— Хорошо, следователем в райотдел, жить буду в общежитии, — отчитался я.

— В городе что ли остаешься? — уточнил Павел.

Я кивнул и потянулся за еще одним огурцом.

— Лето здесь проведешь? — спросила сестра.

Хорошо, что притормозил откусывать, точно бы подавился.

— Нет, на работу выйду, — открестился я от этой странной и неуместной идеи.

— А Варька у Мосеевых в том году после окончания института целое лето у родителей прожила. И только осенью по распределению уехала, — вопросительно смотря на меня, сообщила Клара.

— Так то Варька, а это я, — глубокомысленно заявил я.

— В милиции, наверно, все по-другому, — поддержал меня Павел.

— Темнишь ты что-то, — заявила сестра, положив подбородок на сцепленные ладони, — не хочешь оставаться — не оставайся, — добавила она обиженно.

— Да почему не хочу? — начал я выкручиваться. —

Просто следователей не хватает, поэтому и лишают отпусков.

Клара вздохнула, скользя по мне печальным взглядом.

Огурец расхотелось вовсе, и я вернул его на место.

— Жениться не надумал? — задала она следующий вопрос из сестринского списка.

— Я еще слишком молод для этого, — возмутился я.

— Конечно молод, — вновь поддержал меня Павел. — Клар, мы с тобой поженились, когда нам по двадцать пять стукнуло.

— А я раньше не могла, — посчитав приведенный мужем пример неподходящим, заявила сестра.

— Все ты могла. Не хотела, — рубанул Павел и наполнил наши с ним рюмки водкой.

— Не могла, — повысила голос сестра, — не до замужества мне тогда было. Мать умерла, Альберт еще мальчишкой был. Вот когда отправила его в университет, тогда и пошла за тебя. Чем ты не доволен? Все-равно же за тебя вышла, а не за кого другого.

От последних слов жены, Павел нахмурился, взял рюмку и не чокаясь замахнул ее содержимое.

— Мамочка, можно я пойду погуляю? — переключила на себя внимание девочка. Перед ужином ее отмыли и лицом она стала похожа на меня с Кларой. И я пока не знал как к этому относиться.

— Иди, Марта. Только далеко не убегай, — отпустила ее сестра.

Когда племянница убежала, Клара начала убирать со стола грязную посуду.

— Я ей еще до службы в армии предлагал отношения оформить. Не согласилась, — продолжил рассказывать о наболевшем Павел. — Из армии вернулся, вновь в ЗАГС позвал — опять не пошла. И так еще несколько лет от меня бегала, пока ты в город не уехал, — он вновь наполнил рюмки. — Спрашивается — зачем так долго тянула? Мы бы и втроем прекрасно жили. Мы ведь, Альберт, с тобой всегда ладили? — потребовал зять от меня подтверждения.

— Ладили, — кивнул я и тоже замахнул водки.

Клара расхохоталась. Отвлеклась от мытья посуды и повернулась к нам.

— А кто кричал, что ноги его в этом доме не будет? А кто грозился всыпать кое-кому ремня и уши открутить?

— Это было давно и неправда, — заявил я, уже косея на старые дрожжи.

— Вот, правильно! Еще по одной? — уточнил Павел.

Постелили мне на веранде.

— Здесь свежо, а комаров, что залетели, я всех убила, — презентовала сестра место моего ночлега.

Я рухнул на матрац и тут же уснул.

Утром первым делом, я посетил уличный сортир. А когда выходил из этого своеобразного строения услышал голос сестры.

— Альберт, иди Нюрку подои!

— Чего? — затупил я, решив, что мне послышалось.

— Козу, говорю, иди подои. Я сама не успеваю, — сестра вышла с огорода с ведром, на четверть заполненным огурцами.

— Клара, стой! — закричал я, увидев, что она возвращается к грядкам. — Я не умею!

— Альберт, мне не до твоих глупых шуток. Говорю же — не успеваю. А Нюрку надо подоить, да пастись вытащить, — принеслось мне в ответ.