Следом за судьбой
Шрифт:
— Ну что — спокойна твоя душенька? — поинтересовался ухмыляющийся Яр.
— Ты все с самого начала знал! — догадалась она. — И молчал!
— Ну, а как с этой упертой трещоткой иначе? Эдак она еще год Грая изводить будет. А сейчас, почувствовав — каково это без милого друга, по-другому петь станет.
В чем-то Лана была с ним согласна. Смешка вполне могла загнать сама себя в положение "и сам не ам и другим не дам" Мучилась бы потом, но из глупой гордости не уступала. Не год конечно, но волчьи дни бы точно пропустила. Только все равно обидно! Слезы подруги, пусть и во благо ей же, больно жгли сердце.
— Скажи, чтобы не смел поступать с ней так больше, —
— Если только попробует, то я тебе помогу, — пообещал Яр, — но не волнуйся — свою пару волк бережет пуще всего. Грай с нее пылинки сдувать будет. Вон, уже и подарок ей припас. А теперь пойдем, они без нас разберутся.
Вздохнув, девушка последовала за Яром. И правда, чего им тут делать. Да и времени побыть рядом с возлюбленным оставалось все меньше. Хоть она и ждала праздника, но не слишком уж хотелось жить, пусть и три дня, отдельно от мужчины. Но обычаи есть обычаи. А ей, пришлой неизвестно откуда, как никогда надо следовать правилам, чтобы скорее стать среди Стаи своей.
Дома ее ждал сюрприз. Не только Грай постарался с подарком. Яр тоже позаботился о ней и, стоя перед кроватью, Лана восхищенно разглядывала новое платье, что было аккуратно разложено на покрывале.
— Любимый, тебе не стоило…
Над головой послышался довольный смешок.
— Стоило любимая. Правда я долго сомневался, ведь на такую красавицу могут и другие облизнуться. Потому знай — и близко никого не подпущу!
Девушка слушала его в пол уха. Взгляд снова и снова скользил по чудесному платью. Кипенно-белое, сделанное из тончайшей ткани, оно струилось по кровати мягкими волнами. Шелковые лазурно-синие цветы оплетали горловину, поясом охватывали талию и расходились вниз, к подолу. На вороте в середке каждого венчика блестела драгоценная жемчужная капелька. Никогда прежде она не видала такой красоты. А к платью было подобрано украшение. Тонкое серебристо-кружевное очелье* с ряснами*, собранными из мелких и крупных жемчужин и небольших бляшек из перламутра.
— Яр, мне так… так приятно! Но это стоит наверно много. Я ведь уже подобрала, что одеть на праздник…
— Вот и оденешь, — согласился оборотень, — На первые два дня, а на третий — это. Поверь, любимая, девицы все сундуки повытряхивают, лишь бы выдумать наряд получше. Каждая с юных лет готовятся к этому празднику.
— А у меня тоже есть подарок! — встрепенулась Лана. Девушка бросилась к шкафу и осторожно вытащила с верхней полки спрятанный сверток. Развернула и перед мужчиной очутилась черная шелковая рубаха, расшитая золотыми и алыми всполохами пламени и к ней в тон пояс. Ей было так стыдно просить Дарину о помощи, ведь тех средств, что щедро оставил ей Яр, не хватило бы на все, но ведунья с радостью согласилась помочь. Откуда она достала рубаху, в пору ее жениху, княжна не ведала, да и женщина не стала отвечать, лишь велела быстрее приниматься за работу. Девушке все же пришлось пожертвовать украшением полотенец, лишь у трех платков распустились в уголках нежные цветы, зато она успела закончить свою работу до возвращения Яра с охоты.
— Я хотела подарить ее позже, — смущенно пробормотала девушка, глядя на рассматривающего ее работу Яра, — но если тебе не по нраву… У нас просто принято, ну, после свадьбы…
Мужчина поднял взгляд и девушка облизнула пересохшие губы.
— Когда успела? — выдохнул оборотень, сгребая ее в охапку. — Ведь ты шила Смешке… Во время охоты, да? По ночам работала?
— Работала, — повинилась она.
Мужчина еще крепче прижал ее к себе.
— Это бесценный дар, любимая.
Отстранившись, Яр без слов переоделся в новую рубаху. Девушка обошла его со всех сторон, поправляя и разглаживая ткань. Нет, если приглядеться вот тут, на левом плече не очень вышло, а к груди можно было узор забористей пустить. А может и ладно…
— Еще как ладно, — заверил ее оборотень. Лана ойкнула, она что, в слух размышляла? — Не хватает только кое-чего.
— Чего? — вскинулась княжна.
— Тебя рядом, в платье. Примерь.
— Нельзя перед женихом…
— Глупости, — хмыкнул Яр, снимая рубаху и укладывая ее рядом с платьем, — правда, если ты начнешь сейчас раздеваться, то примеришь его гораздо позже.
Мужчина подошел вплотную и притянул девушку к себе. Лана немедленно затребовала поцелуй. Какой же он любимый, родной и самый-самый… ее!
— Раздеться все ж таки придется сейчас, звездочка, — пробормотал Яр в ее губы.
Лана была согласна, что угодно, лишь бы он был рядом до конца ее жизни и после.
***
Очелье или головотяжец — исконно славянский атрибут для волос. Он заменяет ободок.
Рясны — древнерусские украшения в форме подвесок, крепившихся с двух сторон к женскому головному убору или очелью.
Глава 11
Заря еще не успела разукрасить небо, как в дом уже робко скребся служка Всемира. Пришла пора празднества и первые гости должны были явиться совсем скоро. Лана подхватила сготовленный узелок и поспешила вниз. Не хотелось, но ничего не поделаешь — обычай. И не на пустом месте выросший. Многое княжна узнала от Яра, но кое-что ей поведала и Дарина. Лана отчаянно краснела, выслушивая советы да рассказы мудрой женщины. Оказывается, три дня ожидания — вовсе не прихоть. За время отказа от плотских утех семя мужчины обретало большую силу, дольше жило внутри женщины, а значит и дитя зачать получалось легче. В стае каждый ребенок был долгожданным и бесценным. У волчиц редко случалось выходить до положенного срока. Оборотни были крепче и сильнее простого человека, редко болели или умирали во младенчестве, и потому Боги не дали им такой же плодовитости, как людям. У женщин, что лишь носили в себе кровь зверя, родить получалось чаще, но и дети выходили слабее.
Зная это, Лана исправно пила все то, что указывала ей Дарина. Княжна всей душой мечтала подарить возлюбленному сильного, крепкого волчонка, а может и не одного.
Ее провели в правое крыло хором и оставили в светлице, что была сготовлена для будущих невест. Лана очутилась тут первой и теперь с интересом оглядывала будущее жилище. Убранство было ей знакомо. Только украшали оборотни свое жилище больше деревом да шкурами, а не тканями и камнем. Девушка обошла просторную комнату. Легко тронула резные ставенки окон, посидела на широких, оббитых мягким сафьяном лавках. Заглянула в тонкогорлые крынки, что в изобилии стояли на столах. Без стесненья отворила узорчатую дверку, за которой оказалось спальное место. Пять кроватей.
Ох, только бы и Смешка с ней очутилась. С подругой веселее будет. Только о ней подумала, как входная дверь хлопнула и знакомый голосок чистым колокольчиком прозвенел под высоким потолком светлицы.
— Ой, Любанька-а-а! Ну и красота нам досталась! Век бы тут жила!
Улыбаясь, Лана поспешила выглянуть из своего убежища.
— Лана! Ты тут! — Цветастый вихрь чуть не сшиб княжну с ног. Счастливая Смешка бросилась ей на шею и стиснула так, что в глазах замелькали темные мушки.
— Смеш, — засипела княжна, — придушишь… вовсе.