Следопыт
Шрифт:
И все-таки пограничники находили их. Уцелели лишь те, которыми по тем или иным причинам бандеровцы не пользовались.
Застава шла лесом уже пятый час. Все устали. И начали сомневаться, что схрон может быть здесь в лесу, под боком у крупного населенного пункта, недалеко от автомобильной дороги.
А Смолин продолжал верить и упорно искал. Где-то здесь тайник. Просто он хорошо замаскирован. Наверное, прошли мимо и не заметили. А должны были заметить. Ведь только вчера бандеровцы столько мяса втащили в свою берлогу. Непременно оставили след на земле, траве, в кустах.
— Ну, на сегодня все, старшина! — сказал начальник заставы. — Скоро вечер. Пора домой. Завтра продолжим поиск.
— Еще немного пройдем вперед, товарищ капитан. Самую малость.
— Никуда не денется от нас схрон и завтра, если он есть.
— Схрон, конечно, не уйдет, а вот квартиранты…
— Не дураки бандеровцы, чтобы в такое время в норы забиваться. До первых хороших морозов на воле будут шастать.
— Ну!
Соглашаясь с начальником, Смолин все-таки шагал вперед.
Капитан добродушно улыбался. Ему нравилась настойчивость следопыта.
— Упрямый же ты, старшина! Поворачивай!
— Слушаюсь, товарищ капитан!
Назад пошли быстрее и уже не цепью, как раньше, а шеренгой. Теперь все весело разговаривали.
Смолин шагал в ногу с заставой, не отставал, но по-прежнему разглядывал землю, траву, кустарник, деревья. Сейчас шел не по самой кромке оврага, а чуть правее.
Его внимание привлекло огромное, в два обхвата сухое дерево. Остановился, пытливо осмотрел старую, умершую на корню сосну. Погибла давно. Сердцевина прогнила, осыпалась. У самого корня немалое дупло. Смолин просунул руку. Просторное. Без крыши и дна. Сквозное. Вполне может служить отдушиной или дымоходом.
— Ну, что там, старшина? — спросил начальник заставы.
— Пока ничего не ясно, товарищ капитан.
— Давай выясняй быстрее.
Ребята остановились и заинтересованно смотрели на Смолина.
Он выломал длинную, тонкую ореховую палку и начал ощупывать ею дупло. Палка утонула в дупле метра на полтора и уперлась во что-то твердое. В корни? Но может быть, и в заслонку.
Смолин послюнявил палец и опустил руку в дупло. Движения прохладной воздушной струи как будто нет.
— Испытай огнем, — посоветовал капитан.
Да. Огонь вернейшее средство. Смолин достал из кармана старую газету, скомкал, поджег и, подождав, пока разгорится, бросил в дупло. Повалил густой дым, потом вспыхнуло и потянуло вверх пламя.
— Есть тяга, товарищ капитан! — радостно закричал Смолин. — Труба это, а не дупло. Где-то здесь схрон. Разрешите искать?
Пограничники рассыпались во все стороны. Усталости как не бывало. Теперь, когда цель близка, каждый работал с удесятеренной энергией. Обшарили все кусты, осмотрели каждое молодое деревце, поднимали с корнем пласты увядших трав, заглядывали под каждый трухлявый пень, ощупывали каждый бугорок, каждую ямку.
Деревянный люк, пятьдесят сантиметров на пятьдесят, обнаружили под молодой елочкой. Потянули ее кверху, и она пошла вместе с комом земли. Лаз замаскирован был отлично: дерн, утрамбованный перегной, ржавые листья.
Смолин посветил фонариком в темное квадратное отверстие
— Разрешите, товарищ капитан, обследовать?
— Хочешь напороться на автоматную очередь! Отставить! Посылай на разведку собаку.
Смолин побледнел — это было заметно даже в надвигавшихся сумерках.
— Какой Аргон разведчик? Ничего не увидит в темноте, ничего не сможет рассказать.
— А нам и не надо его рассказов. Через минуту все будет ясно. Пускай!
— Жалко, товарищ капитан! Лучше я сам полезу.
— А себя не жалко?
— Я как-нибудь ухитрюсь, изловчусь, а собака…
— Пускайте собаку, старшина!
Аргон, вскинув голову, блестящими глазами смотрел то на следопыта, то на начальника заставы и внимательно прислушивался к разговору, словно все понимал.
Смолин отстегнул поводок, зажал морду Аргона между ладонями, ткнул ее в темный лаз и чуть слышно, глухо и печально скомандовал:
— Ищи! Оружие! Аппорт!
Аргон бесстрашно ринулся вниз. Громадный, тяжелый, он тем не менее быстро достиг дна колодца и скрылся под землей.
Пограничники оцепили местность метров на двести в окружности.
Смолин стоял и смотрел в темноту лаза. Слушал. Ждал. То холодел, то наливался жаром. Надеялся на чудо. Был здесь и одновременно там, под землей. Влез в шкуру Аргона и мчался по длинной траншее. Пробежав метров сто, он вскочил в блиндаж, освещенный каганцем и набитый людьми. Увидев овчарку, бандеровцы схватили автоматы и открыли стрельбу. Простреленный дюжиной пуль, обливаясь кровью, он без единого стона упал на пороге…
Смолин закрыл лицо руками и сел на землю. Оглох. Онемел. Ослеп. Ничего не соображал. Умирал вместе с Аргоном.
Очнулся от того, что его трепали за плечо, кричали в ухо:
— Поднимайся, Саша! Обошлось.
Перед Смолиным стоял Аргон с немецким автоматом в зубах. Бросил оружие, радостно завизжал и снова нырнул в лаз.
— Ну вот, все в порядке, — сказал капитан, — Никого там нет. Резервный схрон. Я так и думал. Теперь и мы посмотрим, что это за штука — берлога бандеровцев.
Аргон показался еще с одним автоматом в зубах. Смолин привязал собаку к дереву и вслед за капитаном спустился в сухой колодец. На двухметровой глубине был ход вправо. Он был раскреплен на шахтерский манер: две деревянные стойки и перекладина. Боковины заделаны тонкими жердями. Абсолютно сухо. Смолин и Булавин шагали по зигзагообразной щели, ведущей к схрону, почти не разгибаясь. И с пулеметом тут можно свободно пройти.
Если бы схрон был обитаем, то пограничники обязательно столкнулись бы с боевым охранением и встретили ожесточенное сопротивление. Тем временем основные силы подземного гарнизона ушли бы через запасные выходы.