Следопыты
Шрифт:
– Стой!
Разведчики остановились.
– Савельев, возьмите в руки автомат. Кто еще раз наступит на сучок или сломает ветку, получит взыскание, - предупредил сержант и с назиданием добавил: - Опасности нужно остерегаться, пока ее нет. Потом будет поздно.
Разведчики снова двинулись вперед. Савельев взял наизготовку автомат и, не поворачивая головы, как бы между прочим сказал:
– Цветы почти не пахнут, значит, погода не изменится, хотя и тучи собираются.
– Верно, - скупо похвалил Платонов.
– А ну-ка,
Разведчики некоторое время молчали, оглядываясь по сторонам.
– Атаев, отвечайте!
– приказал сержант.
Желтое скуластое лицо Атаева вдруг сделалось сосредоточенным, точно он решал трудную задачу. Но только на мгновение. Блеснув черными, как мокрая смородина, глазами, Атаев ответил:
– Вон в том муравейнике все ходы открыты. Муравьи шибко бегают. Утром роса была. Значит, дождь не пойдет.
– Правильно, - одобрил Платонов.
– А что Зубарев скажет?
– Одуванчики открыты, листья на кустах не показывают изнанки, облака высоко. Не быть дождю, - отчеканил Зубарев.
Скиба же припомнил, что сегодня небо перед восходом солнца было серым.
– День будет хорошим, - нехотя сказал он. На его продолговатом лице было написано недовольство: "Чего, мол, зря говорить о том, что ясно без слов". Но все же пояснил: - В атмосфере мало влаги. Иначе в ней отражались бы лучи солнца и небо было бы красно, как огонь.
И вдруг лицо Скибы посветлело, на его потрескавшихся губах дрогнула улыбка.
– А ведь Пушкин о погоде тоже писал, - заметил он и чуть нараспев прочитал стихи:
Старайся наблюдать различные приметы.
Пастух и земледел в младенческие леты,
Взглянув на небеса, на западную тень,
Умеют уж предречь и ветр, и ясный день,
И майские дожди, младых полей отраду,
И мразов ранний хлад, опасный винограду...
В середине дня разведчики подошли близко к месту, где грейдерная дорога пересекала ручей. Как и предполагал Платонов, здесь в лесу остались следы больших привалов: по обе стороны дороги трава среди деревьев была вытоптана, кусты обглоданы, сучья и сухие ветки подобраны. Вокруг виднелись остатки многих потухших костров. Видимо, гитлеровцы, как обычно, кипятили в котелках кофе.
Платонов, курносый, рыжебровый, с загорелым и обветренным лицом, чуть ссутулившись, стоял под кустом орешника и осматривал лес живыми, цепкими глазами.
– На каждое отделение - костер, значит, здесь отдыхал батальон пехоты, - прикинул он.
Чтобы убедиться в правильности своего подсчета, Иван начал разыскивать следы батальонной кухни. Скоро он нашел две малозаметные колеи, выдавленные колесами, а между ними в одном месте - горку пепла и угля. Трава вокруг была вытоптана. Ясно, что здесь толпились солдаты, получая обед.
По другую сторону дороги снова набрели на следы большого привала. Однако это место внешне отличалось от других. Кое-где валялись коробки из-под
– Настроеньице, видно, у них неважное, - заметил Зубарев, довольно усмехнувшись всем своим остроносым, побитым оспой лицом.
– Видно, что не к теще в гости идут...
Находки действительно говорили о том, что здесь отдыхали солдаты, дисциплина и боеспособность которых не очень высоки.
"А почему?
– недоумевал Платонов.
– Ведь на местах других привалов все признаки указывают на то, что враг подтягивает действительно свежие, непотрепанные части".
Загадку помог разгадать Петр Скиба - знаток немецкого языка. Когда собрали обрывки писем, в одном из них Петр прочитал:
"...Напиши, долго ли тебе осталось носить бремя смертника. Я же знаю, что вас посылают в самые опасные места..."
После этого нетрудно было догадаться, что тут дневал батальон штрафников.
На краю большой поляны наткнулись на следы танков.
– Тоже дневали здесь, - высказался скорый на догадку Зубарев.
– Не иначе, - с убеждением подтвердил радист Курочкин.
– Видишь, как трава вокруг выбита.
Платонов молча осмотрел следы.
– Т-4 стояли здесь - средние танки, - наконец заключил он и, уловив недоверчивый взгляд Петра Скибы, пояснил: - Это видно по ширине следа гусеницы и длине машины. Вот вдоль следа гусеницы бровка из пыли и комочков земли. Пыль и земля ссыпались, когда танк остановился. Длина бровки и равна длине танка. Обратите внимание на пятна от масла...
– А вот здесь второй танк стоял, там - третий, - указывал Зубарев.
Разведчики насчитали следы двадцати семи немецких танков, которые делали в этом месте длительную остановку.
Затем отделение сержанта Платонова взяло курс на хутор Борок.
ЛОВУШКА
Лес постепенно редел. Вскоре в прогалинах между стволами сосен засветлелось небо. Платонов, шедший впереди цепочки отделения, поднял руку, и разведчики тотчас залегли, устремив настороженный взгляд вперед, навострив слух.
В лесу стояла тишина. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь ветви уже с западной половины неба, рисовали на земле причудливые узоры, в которых ярко пестрели синие, голубые, фиолетовые колокольчики медуницы на жестких, мохнатых стебельках, золотистые головки василисника и лютика. Было слышно, как, перелетая с цветка на цветок, жужжали лесные пчелы и шмели.
Тишина убаюкивала. У залегших в траве разведчиков сладко заныли ноги, получившие наконец отдых. Петр Скиба с трудом удерживал себя, чтобы не закрыть глаза и не уронить отяжелевшую голову на руки. Ведь позади бессонная ночь и многокилометровый переход по лесам. Клевал носом и молодой радист Курочкин. У него ноша, пожалуй, наиболее тяжелая, но, несмотря на это, он никому ни разу не согласился уступить свой вещмешок, в котором была рация.