Следовать новым курсом
Шрифт:
На что рассчитывал Дэвид Портер, бросаясь в свою последнюю атаку? На то, что прорвавшиеся под защиту фортов мониторы под командованием Сен-Брийё сумеют кое-как защитить минные заграждения от потрёпанных броненосцев Инглфилда? На последний резерв обороны Норфолка, полдюжины колёсных канонерок, вооружённых совсем уж антикварными пушками? А может, ему уже виделись за грядой островов, отделяющих акваторию Чесапикского залива от океана, дымы подходящей русской эскадры?
Мы подошли к месту сражения спустя несколько часов и могли лишь видеть мачты британских кораблей, исчезающих за горизонтом. Адмирал Бутаков имел возможность преследовать Инглфилда, однако
XIV. Ночь перед Рождеством
Гавань Нью-Йорка
24 декабря 1878 г.
– Что это там? Никак ведьма на метле прилетела?
Командир «Клеопатры» прищурился. Действительно, на фор-салинге фрегата «Дэлавэр» маячили неясные фигуры, размахивающие чем-то разлапистым, ветвистым, вроде огромной метлы. Кавторанг улыбнулся.
– Боюсь, Геннадий Егорыч, в Новом Йорке нет ни кузнеца Вакулы, ни его ненаглядной Оксаны. И Пузатого Пацюка тоже нет. И не ведьма это вовсе, а американские матросы – собираются примотать к клотику рождественскую ёлку. Сочельник, традиция!
– Ф-фух, а я уж подумал, и правда, запахло Николаем Васильевичем, – старший офицер состроил гримасу облегчения и сделал вид, что утирает пот со лба. – Мало нам сюрпризов за эти две недели… К Норфолку вон сходили – думали, будет хорошая драка. А в результате только уголь зря извели.
– Нашли о чём жалеть, батенька! Английская эскадра даже после боя с мониторами Портера оставалась крепким орешком. Сколько православных душ загубили бы…
– И нам ещё отсиживаться в этом клятом Нью-Йорке? Признаться, начинаю завидовать Сибирской флотилии – она собралась послать крейсерский отряд в Южные моря, аж к берегам Австралии!
– Да, в «Нью-Йорк геральд» третьего дня была телеграмма – в Сан-Франциско ждут прибытия наших рейдеров, – подтвердил Повалишин. – Во Владивосток-то им сейчас путь закрыт. Бухта Золотой Рог во льдах, не пройти…
– Вот именно, – проворчал старший офицер. – А тут ни льдинки – однако сидим без дела, только уголь пережигаем на отопление.
– Ну-ну, не спешите, друг мой, – каперанг говорил успокоительным тоном. – Мне давеча шепнули в нашем консульстве: англичане запросили перемирия. А пока идут переговоры, нам велено носу из гавани не казать.
Он поплотнее закутался в шинель – декабрьские ночи стояли морозные, и к утру вода в бочке на полуюте, возле которой матросы собирались покурить, покрывалась тонким ледком.
С берега раздалась раскатистая трель хлопков, взлетели разноцветные искры. Нью-Йорк праздновал близкое Рождество и недавнюю победу.
– Всё гуляют… – Повалишин вытащил из-за пазухи перчатки. – Право, как дети: уже две недели прошло, а они всё никак не уймутся.
– Как же-с – грандиозная морская виктория! – ухмыльнулся
– «Бронированный баран»? – удивился командир «Клеопатры». – Бьёт, значит, с разбегу, как лбом в воротину? Не слишком-то лестно…
– А вы что хотели, голубчик, – американцы. Они и тактику какую-то особую взялись изобретать – чтоб в составе отряда мониторов непременно были такие бронебараны.
– Да, мониторы… – кивнул Повалишин. – По всему восточному побережью выводят их из резерва, а какие законсервированы на стапелях, вроде «Пуритана», – спешно достраивают. Объявили набор матросов торгового флота, кто не идёт своей охотой – берут под конвоем. Вчера наших двух олухов чуть не загребли. Они, вишь ты, по пьяни поменялись в кабаке одёжкой с американскими матросами и стали отплясывать джигу – на свой, рязанский манер. Ну и попались вербовочному патрулю.
– Это вы мне рассказываете? – старший офицер состроил возмущённую мину. – Да я же их и вызволял из кутузки! Американцы сильно обижались – наши орлы сломали нос констеблю, а ещё двоих в окна повыкидывали… Сейчас сидят в судовом карцере, приходят в себя.
Мимо прошлёпал широкими колёсами портовый буксир. За ним на канате полз, словно баржа-грязнуха, длинный, плоский, как бильярдный стол, двух-башенный монитор. Вид он имел неопрятный – амбразуры башен забиты дощатыми щитами, палуба загромождена дощатыми клетушками, сарайчиками, будками, на корме – груда угля, прикрытая от непогоды драным брезентом.
– Вот вам ещё один, из резерва… – Повалишин проводил монитор задумчивым взглядом. – Для меня ведь, голубчик, эта война началась с мониторов – ими, похоже, и заканчивается.
– Думаете, всё же скоро конец?
– Похоже на то.
Офицеры помолчали, провожая взглядом медленно ползущий караван.
– Зато американским фрегатам раздолье, – сообщил после паузы старший офицер. – Такой разбой на трансатлантических линиях учинили – только держись! Но и англичане не дремлют: неделю назад наш приятель «Трентон» встретился возле Ньюфаундленда с другим нашим знакомцем, «Комюсом», и эта встреча закончилась для американца весьма и весьма плачевно.
– У королевы всё ещё много? – усмехнулся Повалишин.
– У королевы всё ещё много. Хотя и заметно меньше, чем год назад.
– Да, англичанам в этой войне решительно не везёт. Два раза выиграть крупные морские сражения – и оба раза не суметь воспользоваться плодами победы.
– Это вы, Иван Фёдорович, про Александрию?
– Разумеется. Тогда они, как и в Чесапикском заливе, практически разгромили противника, хотя, конечно, не без потерь. И тоже принуждены были уносить ноги не солоно хлебавши.
– Да, какое уж тут везение…
Вдали, на колокольне церкви Троицы, чей тонкий, похожий на обглоданный рыбий хребет, шпиль высился над частоколом корабельных мачт, задребезжал колокол.
– «Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?» – нараспев произнёс Повалишин.
– «И все сие преодолеваем силою возлюбившего нас…» – подхватил старший офицер. – Послание к Римлянам, стих восьмой.
– Вижу, на уроках Закона Божия вы не спали, как наш мичманец на морской истории?