Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
– Я тоже. – Фунтик аккуратно поправил свои усики-стрелочки, снял тончайшие, сливочного цвета перчатки, и, порывшись в карманах, выудил початую коробку с леденцами, которую протянул Тузику. – Вот, держи. А то мы этот обед будем ждать до новых веников.
– Протестую! – Марта Бринн возмущённо упёрла руки в бока. – Всё будет менее чем через десять минут! Князь дал мне право распоряжаться на кухне, и, уж поверьте, я использую его по полной... Но, прошу прощения, я, наверное, перебила...
– Нет-нет, любезная, ничего страшного. – Тузик, глаза которого уже посоловели, улыбнулся и покачал головой. – Для
– Да, – Артур хмыкнул, – что поделаешь: за Демоном придётся подметать. Но не переживайте, ваше величество, Квадриптих вовсе не собирается вновь воссесть на своих тронах в Белой Башне. Это попросту не нужно.
– Мерлин Первый отказывается править миром? – Тузик красноречиво приподнял бровь; жест получился почти театральной выразительности.
– Да. – Зигфрид-Медичи надменно задрал нос. – Не для того я создавал королевскую династию, чтобы самостоятельно разгребать авгиевы конюшни политики. Сами этим занимайтесь. Или в отпуск захотели?
– Фунтик, – Их Величество Тузик закатил глаза, – я ему сейчас втащу.
– Как? – Фунтик пожал плечами. – Он же призрак. Лучше плесни наливки и мне тоже, а то жрёшь в одно горло.
– К тому же, – уже более миролюбиво продолжил Мерлин, – Квадриптих, фактически, распался в очередной раз. Альхазред удалился к милым его сердцу некротам и Божествам Внешних Сфер, Хаттаб уехал, оставив записку, что его работа выполнена, и что он, конечно, был рад всех повидать, но сидеть на одном месте ему, видите ли, слишком тоскливо, Моргана хочет работать с магистром Метлби в каком-то проекте князя, ну а я, как уже было сказано, возвращаться в политику не собираюсь. Хватит, направился уже. Хотел бы – вернул бы себе трон лет триста назад. И хрен бы меня кто остановил.
– Тогда чем же Мерлин Первый будет заниматься? – Фунтик закинул ногу за ногу, и, закурив, впился взглядом в старого колдуна. – Бродить по миру? Строить какой-нибудь приборчик Судного Дня? Выращивать брюкву?
– В первую очередь, Мерлин Первый придумает, как ему вернуть себе физическое тело. Я думал, что смогу привыкнуть к отсутствию вкусов, запахов, возможности есть и пить, но... Нет. Мне нужен этот тёплый мешок с кровью и костями, причём, желательно, молодой и здоровый. А дальше уже будем думать. Заскучать я точно не заскучаю, поверьте.
Короли переглянулись.
– Ну, хорошо, а как же Серый Орден, ОСП, Инквизиция? От какой легенды нам отталкиваться, чтобы внятно объяснить то, что здесь произошло?
– О, – Артур легкомысленно махнул рукой, – ну это же сущие пустяки! Слушайте: во-первых, в таких ситуациях лучше всего вообще никому и ничего не объяснять. Чем больше будет тайных перешёптываний, вымаранных строк в документах и загадочных лиц, тем лучше. Во-вторых...
Фигаро вздохнул, сыто икнул, и внезапно понял, что у него появились силы для того, чтобы справиться с последним голубцом на тарелке, что следователь незамедлительно и сделал.
Уютно гудел тёплый воздух за чугуном стенных решёток, поскрипывали половицы, лениво подёргивались на слабом ветру ставни. Даже огромная люстра, затянутая в вычурный бархатный абажур с золотыми кисточками, казалось, издаёт слабый звук: едва заметное крахмальное похрустывание.
Следователя,
Вечерело; снег за окнами повалил ещё сильнее, а столбик ртути в термометре, словно нехотя, опустился на пару градусов вниз. Во дворе включились яркие оранжевые фонари – у князя даже двор освещался электричеством, и Фигаро засмотрелся на мелькающие в свете фонарей снежинки. Было в их полёте что-то гипнотическое, что-то успокаивающее; следователю вспомнилось, как он, сидя в своей комнатке в Нижнем Тудыме точно так же смотрел на снег, пролетающий в свете габаритных фонарей снующих мимо окна повозок.
«Снег и свет, – подумал он, – снежинки и лампочки. Почему-то это всегда самое уютное сочетание из всех, что вообще бывают. Это ведь и новогодние праздники, и рождественские фейерверки, и просто мелькающие в окне кареты снежинки, а в карете тело и сухо, потрескивает маленькая печка, на которой греется чай в жестянке, а ехать ещё долго, но это ведь не беда, правда? Кто и куда спешит? Уж точно не сегодня и не сейчас...»
Двери в комнату распахнулись, и в неё с весёлым гиканьем влетели черти.
Точнее, чёртики: маленькие, зелёненькие, с ажурными крылышками, как у летучих мышей, аккуратными острыми рожками и мефистофелевскими бородками-клинышками. Квазиты, одни из самых мелких демоноидов. У любого уважающего себя магистра есть в услужении пара десятков таких, если он, конечно, не хочет сам искать свои тапки под диваном или лично вычищать лоток за кошкой.
Но эти конкретные квазиты были в белых фартуках и маленьких поварских колпаках. Более того: они, пыхтя, тащили в лапках накрытые крышками серебряные подносы, а четверо, изо всех сил молотя крылышками, толкали перед собой большую блестевшую хромом тележку.
– Это ещё что за чёрт? – Тузик только качал головой, глядя как квазиты раскладывают тележку в маленький столик, накрывают её скатертью, расставляют подносы и раскладывают столовые приборы. – Вернее, что это ещё за черти?
– А это мне князь выделил в помощь. – В комнату вошла тётушка Марта, аккуратно балансируя подносом, где стояло четыре бутылки, в которых булькала жидкость разного цвета. – Очень расторопные малые, я вам скажу! Никогда не видела настолько приветливых и услужливых чертей, но бес с ней, с услужливостью; они ж умные – страсть! Убавить огонь, добавить вовремя соль, почистить морковку – красота! Мне бы таких с пару десятков, я бы свою ресторацию открыла.