Следователь и Демон
Шрифт:
– Значит, так, - Фигаро взглянул на часы, стоящие на каминной полке, - сейчас шесть вечера. Времени у нас предостаточно. И мы сделаем вот что: сейчас каждый из вас расскажет мне, что именно с вами произошло. Расскажет подробно и без утайки, а если возникнет необходимость поговорить тет-а-тет, мы всегда можем выйти в коридорчик... Итак, Ваше Величество?
Фунтик вздрогнул.
– Я?.. Что ж, извольте... Для меня весь этот кошмар начался три с половиной года назад, когда я приехал сюда на осеннюю охоту... Я страсть как люблю стрелять оленей, у меня такое ружье... Эх, Фигаро, видели бы вы мой «Моррисон»!
В общем, это случилось вечером, седьмого ноября. Солнце садилось - как сейчас помню. Я уже возвращался в усадьбу, но решил по пути зайти на Болотную излучину, там часто можно встретить косулю или лань. Я спустился к болоту, чуть прошел вдоль берега, туда, где трясина переходит в такой... знаете, вроде как маленький пруд... И увидел призрак.
– Вот так просто шли и увидели?
– Вот так просто. Решил чуть срезать через камыши, вышел к рыбацким сижам и увидел у самой воды... Нечто вроде тени. Я сперва подумал, что у меня зрение шалит - знаете, как бывает, когда солнце вдруг попадает в глаза? Потом долго чудятся всякие пятна, кляксы... Но этот... эта штука была вполне реальна.
– Как выглядел этот призрак?
– Похож на человека в черном трико. Длинные темные волосы, плащ и... И дудка. Ну, свирель.
– Та-а-ак...
– Он взглянул на меня - тень падала на его лицо, но по тому, куда была повернута его голова, я понял, что он смотрит мне прямо в глаза. Я окликнул его, - что-то вроде «эй, любезный, вы кто таков будете?», но он не ответил. Просто поднес свирель к губам... и стал играть. И я скажу вам, Фигаро, я в жизни не слышал ничего подобного. Музыка была - как нож под ребро.
– В каком смысле?
– Не знаю, как вам сказать...
– Король поводил руками в воздухе; на его лице читалась мучительно-напряженная работа мысли.
– Как будто это была даже не музыка, а живая эмоция, воспоминания... Нет, не могу объяснить... Знаете, как бывает: идешь по улице, думаешь о какой-то ерунде, и тут вдруг повеет запахом краски... И вспомнишь, как в детстве так же точно пахло у тебя в комнате, когда там красили окна, а ты с приятелями как раз гонял голубей на крыше, а потом измазался как скотина, и уже улыбаешься во весь рот, хотя просто нюхнул краски из малярной лавки... Так вот тогда было так же. Только я не улыбался, а дрожал. Потому что от этой музыки становилось страшно.
– Так. А потом?
– Потом он просто растворился в воздухе... Даже, как мне показалось, не в воздухе, а в воде - расплылся как клякса.
– И?..
– И ничего. Пошел я в усадьбу - жрать хотелось как волку.
– И в эту ночь...
– Ничего подобного. Прошло недели две, прежде чем я увидел свой первый... кошмар. И, скажу вам, Фигаро, это было ужасно. И с тех пор повторяется каждую ночь. Моя башка уже на пределе, так что...
– Король пожал плечами.
– Алхимики с магистрами уже были, теперь вся надежда на вас.
– Хм... А вы могли бы описать эти сны? Хотя бы один?
Тут король задумался. Думал он долго, теребя волосы и меряя шагами пространство у камина. Затем сказал:
– Знаете, Фигаро, мы, короли, иногда вынуждены принимать тяжелые решения, за которые потом, чисто по-человечески, нам бывает стыдно. Если у тебя есть сердце, то нельзя
Он сел, а точнее, упал на стул, извлек из кармана портсигар и достал из золотой коробочки... леденец, который тут же сунул в рот и принялся сосредоточенно грызть. Похоже, рассказ короля был окончен.
Тогда поднялась Мари Воронцова. Ее лицо - тонкое и красивое, в свете камина казалось восковой маской, плавящейся в адском огне. Она тихо прочистила горло и сказала:
– Я живу с этим уже пять лет. Я тоже приехала сюда осенью... Не люблю охоту, но здешняя природа... Она умиротворяет. Это прекрасные места, прекрасные, несмотря ни на что... В тот вечер - со мной это тоже случилось вечером, на закате, я гуляла по берегу пруда... Знаете, Фигаро, тут у них есть лебеди - прекрасные белые лебеди, я их просто обожаю. Бросаю им хлеб, а они подплывают к самому берегу...
– Она достала платок и промокнула покрасневшие глаза.
– Но в тот вечер я не увидела ни одного. Зато увидела его.
Она вздрогнула.
– Он стоял на берегу - молодой парень в черном... Как там сказали Их Величество?.. В трико? Я бы назвала это, скорее, комбинезоном. Длинные волосы перевязанные широкой черной лентой, прекрасные карие глаза... И свирель, эта проклятая свирель. Я тогда и подумать не могла, что передо мной призрак. Улыбнулась, поздоровалась, но он не ответил. Просто поднес свирель к губам и начал играть... И это было так ужасно и так прекрасно - все сразу - что я, кажется, потеряла на время сознание. Потому что когда я пришла в себя, его уже не было - только по воде плыла широкая черная лента...
Я вернулась в усадьбу. Почему-то мне стало не по себе, и я принялась паковать вещи, но было уже поздно уезжать в этот день. Я легла спать, но... Это был не сон, о нет, господин следователь. Это был кошмар, такой кошмар, о котором мне страшно даже говорить. Но я вынуждена переживать его каждую ночь. Каждую ночь! И я не знаю, на сколько меня еще хватит. Уже три месяца я думаю о самоубийстве и с каждым днем этот вариант кажется мне все более милосердным.
– Вы не хотите описать свои кошмары, Мари?
– мягко спросил Фигаро, но она лишь отрицательно покачала головой.
– Ладно. Пусть будет так... Садитесь ближе к камину и выпейте, наконец - вы вся дрожите... Кто следующий?
Встал генерал. Он долго молчал, теребя свой орден и словно к чему-то прислушиваясь, а затем решительно сказал.
– Шесть лет назад. У меня все было весной, вот как сейчас. Я рыбачил - люблю рыбалку, особенно по утрам, до восхода. И у меня, кстати, клевало. Солнце уже почти встало, и тогда я увидел этот... Ну, призрак. Он стоял далеко - подробностей я не разглядел, но дудка у него была, это точно. Потому что он стал на ней играть, а потом пропал - как сквозь землю провалился.