Следствие, которое не состоялось
Шрифт:
Джон Шорт читал дальше, уже чувствуя, что случайно напал на какой-то неожиданный, государственной важности, след.
"Эти признаки позволяют заподозрить их в ереси, хотя еще и недостаточные для осуждения, если они не дополняются другими доказательствами, из которых убедительно явствует, что они совершали все это во имя ереси. И поэтому, если найдутся люди, которые способны и согласны выследить их и с благословения церковных отцов выдадут себя за сторонников и друзей еретиков и сумеют повести разговор с ними осторожно, без лжи, ибо неразумная ложь может выдать их, и которые не вызывают опасения в том, что и сами могут заразиться ересью, такие могли бы заглянуть во все их тайны,
– Ах, сатанинское отродье!
– пробормотал честный Джон Шорт.
– Ты гляди, чему учат - лгать без лжи.
А и в самом деле, ложь иногда выглядит истинно и совершенно правдоподобно, если из действительной правды удалить главное. Доказательство тому - абсолютно лживая побасенка негодяя Поули на допросе, который устроил ему Джон. А шпионы иезуитов небось еще изворотливее, ибо и вправду умеют выдавать себя за смиренных овечек божьих и, словно гады ползучие, пролезают в каждую щель. Всем известны лицемерные слова основателя Ордена сынов Иисуса, "генерала католической разведки" Игнатия Лойолы: "Идите в мир невинными агнцами, действуйте в нем как лютые волки и, когда вас будут гнать как псов, ползите к цели подобно змеям".
Коронеру поневоле вспомнилась поучительная история резидента католической разведки Эдмунда Кемпиона, которая стала известна всей Англии. Этот презренный предатель жил себе у всех на виду, в Лондоне, в сердце страны, как добропорядочный и доброжелательный человек. А на самом деле он в потайной типографии, которую все время перепрятывали из одного места в другое, печатал и распространял злобные слухи, грязные сплетни и оскорбительную клевету, сея среди темного люда страх и неуверенность, позоря ее королевское величество грязными пасквилями и мерзкими карикатурами, в которых не было ничего иного, кроме омерзительной для глаза уродливости. В обильном потоке своих листовок иезуитский наемник призывал англичан к свободе, которую, мол, узурпировала королева-еретичка, к открытой теологической полемике, к терпимости в вере. А на самом деле плелись планы захвата Англии и передачи ее под испанскую корону, уничтожения свободной от католических догматов мысли, возобновления инквизиции. Сообщники Кемпиона, провозглашавшие себя носителями культуры, открывали в чужой стране частные иезуитские школы, где учили детей искусству предательства.
Но не вышло у них ничего!
Два года охотились за Кемпионом детективы лорда Уолсингема и наконец схватили вместе с несколькими сообщниками, а королевские палачи вытолкали их на эшафот под отточенные лезвия безжалостных топоров.
Сколько уже шпионов было разоблачено и казнено? Разных по профессии и общественному положению, но одинаково жестоких и ловких на обман. Тот же Эдмунд Кемпион, когда ему на суде не помогли никакие увертки и уловки, нагло заявил, сбрасывая благопристойную маску:
– Потери учтены, дело начато, это божье дело, которому невозможно противодействовать. Так утверждается вера, так она должна быть обновлена!
Гневно сомкнулись две тонкие черточки губ Джона, когда он продолжил и дальше читать коварные, циничные наставления:
"О ТОМ, КАК ОСТОРОЖНО СЛЕДУЕТ ПРОВОДИТЬ ДОЗНАНИЕ
Содержат еретика в темнице впроголодь, так, чтобы он совсем упал духом и отощал телом, и не допускают к нему никого из его приятелей, чтобы они не вдохновляли его и не научили уклончиво отвечать и никого не выдавать, и вообще никого к нему не допускать, только изредка, чтобы одно лишь человеческое лицо стало ему в радость, двух надежных, испытанных людей, которые осторожно, будто бы сочувствуя, начнут уговаривать его... Беседовать же следует
Бедный, прямолинейный и доверчивый, если речь не идет об очевидном преступлении, Джон! Ведь коронеру не нужно знать такие тонкие хитрости. Коронер - только чиновник ее королевского величества с ограниченными обязанностями: выяснить причины неожиданной смерти какого-либо лица, которое погибло при невыясненных обстоятельствах, и передать дело для судебного решения шерифу. Он впервые столкнулся с делом, которое неожиданно разверзлось перед ним черной бездной, где в жутком мраке сейчас возникали, словно зловещие тени, химерные чудовища.
"Если после всего этого он начнет поддаваться, размякать от ласковых слов и пожелает кое-что рассказать из того, что он иногда слышал от тех еретичных учителей про евангелие, святые послания или что-либо подобное, то сразу же, по горячим следам надо спросить его - учили ли те наставники тому-то и тому-то, а именно: что чистилищного огня нет, что молитва за умерших не помогает, что заносчивый клирик, который сам погряз в грехах, не может и другим отпускать грехи, и вообще про таинство церкви. А потом осторожно спросить, считает ли он сам их учение верным и здравым, если так, то он уже признал свою вину в исповедывании ереси... Если же ты прямо спросишь его, верует ли он сам во все вышеназванное, он отвечать не будет, опасаясь, что ты хочешь подловить его и обвинить в ереси, потому и следует плести тенета осторожно, другим способом, как я и советовал, ибо хитрого лиса нужно ловить лисьими же приемами".
Теперь коронеру дело не казалось уже ясным как на ладони.
"А я еще радовался..."
Сам ли он, тот Марло, составил эти наставления, или же прятал чужую рукопись?
И кто такой вообще-то Марло? Что, собственно, он, Джон, знает про него? Почему его убили? Кто его убийцы? Что они жгли? Какую тайну обратили в пепел?
Рой вопросов без ответа пронесся в его голове. Нет, с виселицей, возможно, стоит подождать...
Джон Шорт положил на стол два обгоревших листка, которые сообразил отыскать маленький Питер. Какой славный мальчишка! Оба листка были исписаны той же рукой, что и рукопись. На первом он едва разобрал:
При чем здесь вера? Тьфу!
Мне стыдно, хоть в притворстве я искусен,
Что может быть порукой и основой
Великих планов столь пустое слово.
[Кристофер Марло. "Герцог Гиз"
(Парижская резня), сцена 2]
Жаром огня полыхнуло от этих строк. "Вера - пустое слово..." Да за такие мысли и в Англии отправляют на костер...
На втором листке уцелело больше строк:
Не он ли в семинарию близ Реймса
Навез попов английских из Дуэ
И против государыни законной
Их возмущал?
[Кристофер Марло. "Герцог Гиз"
(Парижская резня), сцена 22]
И об этой школе кое-что слышал коронер из разговоров в порту. Будто бы сам папа римский на собственные деньги основал в городе Дуэ, во Фландрии, специальную семинарию для обучения католических шпионов из английских предателей-беглецов. А когда нидерландские протестанты заключили военный союз с Англией, глава французской католической лиги герцог Генрих Гиз, вдохновитель подлой Варфоломеевской резни, взял эту семинарию под свою защиту и опеку и перевел во Францию, под Реймс, город, где венчаются на престол короли франков. Возглавляет школу еще одни изменник - Джон Аллен.