Следствие по-русски 2
Шрифт:
Я тебя тут же разбужу, — заверил Гаранин. — Одеяло и подушку найдешь в стенном шкафу.
Дверь за ним закрылась, замок защелкнулся, и мне осталось только тяжело вздохнуть. Я достал из шкафа белье и осторожно прилег на поскрипывающий от старости диван. На противоположной стене висела огромная карта России с еще не отгрызенными от нее горбачевской «перестройкой» республиками и полузатертыми буквами: РСФСР.
— Хуже коммуниста во власти может быть только коммунист в демократии, — проворчал я, поворачиваясь к карте спиной. — А уж если это коммунист-реформатор… Интересно, кто будет следующим? Коммунист-диктатор или коммунист-анархист? Где бы найти Моисея, который бы вывел всех их в пустыню лет на сто? Этого хватило бы, чтоб державу отстроить. Но я не стал бы возражать и против кандидатуры Сусанина…
Усталость и напряжение последних суток все же дали о себе знать… Мои веки сомкнулись, и мгла забвения приняла меня в свои объятия. Мне показалось, что я только задремал, а кто-то уже тряс меня за плечо.
— Что случилось? —
— Ничего себе «уже», — усмехнулся он. — Три с лишним часа работали, пока ты тут дрых. Едва добудился, ты так руками размачивал, что чуть нос мне не своротил.
— Это я веревку намыливал, — припомнил я сон. — Мне приснилось, что к власти пришел коммунист-монархист и реформы — еще триста лет. Я уже вешаться собрался, и тут ты мне помешал. Теперь придется мучиться… Это все твоя карта со стены, и без того в политике по уши, так еще и ночью эти ужасы мучить будут. Сними ее. А еще лучше, замени на карту Брунея и засыпай с мыслями о гареме… Хорошие новости есть?
— Есть, но… Усачеву ничего не известно о судьбе священника. Это точно.
— Не может быть, — уверенно заявил я. — Если Разумовский и поехал в город, то это было как-то связано с грузовиком Усачева. Просто ничего другого у нас не происходило…
— Не знает он ничего, — настойчиво повторил оперативник. — Мы все это дело уже на составные части разобрали, каждую деталь в отдельности изучили и обратно в единое целое собрали. Все сходится… Тут вот какая история. Усачев год назад устроился ночным сторожем на завод, собирающий компьютеры. А около месяца назад познакомился с двумя парнями, предложившими ему поживиться за счет его работодателей. Усачев узнал, что в ближайшее время на завод должна прибыть крупная партия микросхем. Они подготовили уникальный по дерзости план нападения на грузовик прямо возле проходной завода. Охрана немного потеряла бдительность, не подозревая, что на них могут напасть в двух шагах от места назначения, а именно на это и делали ставку преступники. Машине требовалось заехать в подворотню и на несколько секунд остановиться перед воротами проходной, дожидаясь, пока охрана пропустит их на территорию завода. Но вахтера к тому времени уже связали, и вместо него грузовик встретили преступники. Охрану и водителя тоже связали, а грузовик перегнали за пару кварталов и перегрузили товар в заранее подготовленный фургон. После чего благополучно скрылись. Операция могла пройти идеально, но все погубила жадность Усачева. Дело в том, что самой дорогостоящей частью груза была партия микросхем: центральные процессоры, математические сопроцессоры и прочая дребедень. Но дребедень компактная, невероятно дорогая и в большинстве своем не имеющая серийных номеров. Настоящий клад для тех, у кого есть покупатель. А покупатель у новых знакомых Усачева был. Вся партия микросхем умещалась в трех коробках, но ее стоимость превышала стоимость всего остального груза. И после долгих споров они решили уничтожить ту часть товара, которая представляла для них опасность при сбыте. Идея, кстати, очень недурная, потому что кроме милиции в поисках такого огромного количества микропроцессоров были задействованы и частные детективы, и «крыша», кровно заинтересованная в возвращении груза. А «крыша», надо заметить, v них не самая немощная. Весь этот наглый план увенчался успехом только потому, что никто не допускал даже мысли о подобной наглости» бандитов-одиночек. По той же причине не давали результатов и поиски похищенного. Все искали мистическую группировку, долго планирующую и разрабатывающую эту операцию, и даже в самых бредовых мыслях не допускали возможность подобного успеха дилетантов. Нет, те двое, что действовали заодно с Усачевым, не были дилетантами в грабежах и кражах, но по сравнению с теми, кто занимается операциями подобного масштаба… Тех денег, что они могли выручить с продажи микропроцессоров, хватит на долгие и безбедные годы, но тут взыграла жадность Усачева. Он просто не мог понять — как можно пожертвовать деньгами ради чего-то, даже ради собственной безопасности. И если б его друзья-подельники уничтожили эту часть товара собственноручно, может быть, эта история навсегда осталась бы в анналах криминалистики как пример наглой, расчетливой и удачной операции. Но они поручили вывоз «мусора» самому никчемному члену их группы. Поездка за город, где детали должны были быть похоронены на дне какого-нибудь озера или оврага. Требовала времени, а они были заняты переговорами с покупателями. Усачеву же стало жалко такого богатства, и, несмотря ни наставления своих спутников, он отвез комплектующие в деревню и спрягал у себя в сарае до лучших времен, надеясь впоследствии найти возможность для их реализации. И машину, кстати они и нашли по объявлению в газете, и водитель не был поставлен и известность о происхождении груза. Скорее всего, он догадывался что дело нечисто, но деньги надежно заткнули ему рот. Вернувший, в город, Усачев доложил подельникам, что утопил груз в озере И теперь невероятно напуган тем, что дружки узнают о его «проколе»
— Фактически он провалил всю операцию.
А Разумовский? Разумовский где? — спросил я. — Что с иереем?
Про священника он ничего не знает, — сказал Гаранин. — Он в глаза не видел никого, более или менее похожего на Разумовского.
Не может этого быть! — вскочил я. — Ложь! Ложь от начала и до конца!
— Возможно, и так, — не стал спорить оперативник. — Но в этом случае о судьбе священника нужно узнавать у подельников Усачева. Сам он ничего не знает. Я в этом уверен, или же я не разбираюсь в людях и мне пора уходить с этой работы. Единственное, что я могу предположить, что священник в отличие от нас не стал ограничиваться установлением личности Усачева, а решил пройти эту цепочку до конца. Проследил за Усачевым и вышел непосредственно на тех, у кого в настоящий момент находятся микросхемы. В этом случае Усачев действительно может ни о чем не подозревать. Возможен такой вариант?
Я задумался и нехотя кивнул.
— Вообще-то, голова у Разумовского работает весьма недурно, и, опасаясь, что Усачев может не знать о дальнейшей судьбе микропроцессоров, он вполне мог пойти дальше, — сказал я. — В конце концов, он мог предположить, что спрятанное Усачевым в сарае — его «доля» от грабежа, и остальная часть банды, расплатившись с наводчиком, может скрыться… Да, это могло быть и так… Но почему он до сих пор не связался со мной?
— Представь себя на его месте, — пояснил Гаранин. — Ты в одиночку следишь за группой людей и отойти куда-то, даже на пять минут, у тебя просто физической возможности нет. К тому же он мог звонить в деревню, а там-то тебя и нет.
— Хорошо, если так, — успокоился я. — Нужно срочно задерживать остатки банды, вы получили их адреса?
— Да, но сегодня их не будет в городе. Они должны были вчера вечером выехать к покупателю — договариваться о механизме сделки. Вернутся завтра утром, и завтра же попытаются сбыть товар.
— Засаду уже организовали?
— На день, — кивнул Гаранин. — Ночью охранять пустую квартиру нет смысла. Ведущие это дело оперативники хотят взять их с поличным в момент продажи. Им чем-то интересен покупатель. Все же нельзя полностью исключать возможность того, что кража заказная и не Усачев познакомился с этими двумя парнями, а они сами вышли на него и плавно подвели к мысли о возможности кражи. В этом случае дело приобретает совсем иной оттенок. Ребята уже выехали на этот адрес и отзвонились нам — в квартире никого нет.
— Саша, — напомнил я, — мы ведь начинали это дело с совсем целью. Я тебе честно скажу: мне совершенно наплевать, кто
заказчик этой кражи и получит ли завод свои микросхемы назад. Мне нужен Разумовский, а все остальное сейчас не так уж и важно. Знаешь, он как-то сказал мне: «Разница между помощью и желанием возмездия — огромна. Если смысл своей работы ты видишь в помощи людям — это добро, если же занимаешься чем-то с позиции наказания и возмездия — зло». Он помогал людям,
И теперь мы должны помочь ему. Это главное. А не все эти процессоры, микросхемы и дисководы…
— Думаешь, я стану с тобой спорить? — устало отмахнулся Гаранин.
.— Нет. Я соглашусь с тобой. Только я кое-что добавлю к этому.
— Ты знаешь, что самое сложное в нашей работе?
— Душой болея за тех, кому помогаешь, тем не менее уметь эти эмоции сдерживать на время работы. Дьявольская необходимость. И не каждому под силу. Полностью выжжешь в себе боль за убитых, изнасилованных, ограбленных — превратишься в бездумную легавую, а будешь проецировать эмоции на дело — и дело развалишь, и сам на скамью подсудимых угодишь. Так что давай подпилить к расследованию не с точки зрения обывателей, а как профессионалы. Нам нужна как можно более полная картина преступления. Нам необходимы козыри, если преступники решили «уйти в отказ». А ведь такая возможность не исключена. Расколоть-то мы их расколем, но сколько уйдет на это времени? Нам, как ты понимаешь, нужно действовать быстро. Лучше уж потратить несколько часов на слежку и задержать всех, причастных к этому делу, нежели задержать их чуть раньше и потратить несколько суток на допросы. Я прав?
— С одной стороны, прав, — признал я, — но с другой стороны… Черт побери, я сейчас выступаю в любимом амплуа пропавшею иерея. Ты действуешь как оперативник, с профессиональной точки зрения, а я как человек, которому необходимо найти друга, несмотря на все правила и законы следствия. Как офицер, я понимаю, что ты прав и делаешь все возможное, но как Николай Иванович Куницын… Мне нужен живой и здоровый иерей!
— И что ты предложишь? — холодно спросил разозленный моим упрямством Гаранин. — Что конкретно ты хочешь предложить?
— Я сам поеду по адресу, где живут эти двое, и буду ждать там до их возвращения. А вдруг они вернутся раньше?
— Вот с этим я согласен, — улыбнулся он. — Сиди возле пустой квартиры сколько влезет. У тебя времени много, ты себе это можешь позволить. Я тебя даже отговаривать не стану. Так ты хоть нам мешать не будешь. В девять вечера оперативники снимают наблюдение за домом, вот к этому времени туда и отправляйся. В восемь утра оперативники вернутся, а к десяти и я подоспею. Не думаю, что тебе это так уж необходимо, но коли ты настаиваешь… Вот адрес квартиры, которую они снимают, — он протянул мне бумагу с адресом. — Фамилия первого Котенков, на вид ему лет тридцать пять, черноволосый, носит небольшие усы, второй — Потапов, не узнать его сложно, он рыжий. Причем не просто рыжий, а огненно-рыжий. По всей видимости, опасен; не расстается с финкой, которой весьма недурственно владеет. Очень здоровый бугай. Поэтому, если все же произойдет что-то непредвиденное и они каким-то чудом вернутся, — звони мне. Я буду на том же самом складе. Телефон на обратной стороне бумажки.