Следствие по-русски 2

Леонтьев Дмитрий Борисович

— Отдай священника! — рычал я в ответ. — Отдай по-хорошему!

Чтобы оттащить меня от Котенкова, потребовалось вмешательство двух оперативников сразу. Пока Агафонов надевал на Котенкова наручники и отводил его к украшенному такими же «браслетами» напарнику, Гаранин удерживал меня, не позволяя броситься в подвал, вслед за преступниками.

Уймись ты наконец! — прикрикнул он, встряхивая меня. — Уймись же, ну!

Верните иерея! — неистовствовал я. — Куда они дели

священника?! Что они сделали с Разумовским?! Отдайте иерея!..

— Если ты сейчас не угомонишься, я посажу тебя в камеру и буду держать там до тех пор, пока мы не закончим с ними работать, — предупредил меня Гаранин, выпроваживая из своего кабинета двумя часами позже. — Ты не только их до сумасшествия довел, но и меня уже до самых печенок достал! Ты же видишь: они все свои дела за последние три года перечислили, лишь бы ты их в покое оставил. Ну не знают они, где твой иерей!

— Врут! — уверенно заявил я, пытаясь проскользнуть мимо него в приоткрытую дверь. — Не мог же он в воздухе раствориться? Он же священник, а не святой.

— Если они хоть что-то знают о судьбе священника, то это будет известно и мне, — заверил Гаранин. — Но ты сейчас для них стращней электрического стула. И пока ты будешь висеть дамокловым мечом над их головами — результатов не жди. Если они и расскажут что-то, то только тогда, когда тебя не будет в радиусе трехсот метров… По крайней мере, вне зоны их видимости.

— Дай мне с ними поговорить!

— Вот! — Гаранин показал мне кукиш и с треском захлопнул дверь перед моим носом.

В бессильной ярости я несколько раз пнул ее ногой и, гневно сопя, уселся на скамеечке в коридоре. Не успел я выкурить сигарету, как из ведущей в дежурную часть двери выглянул молодой сержант и поинтересовался:

— Вы Куницын? Вас к телефону дежурного.

Отбросив окурок в заполненную бумагами мусорную корзину, я поспешил в дежурку.

— Сергеев тебя разыскивает, — сообщил мне майор, протягивая трубку. — Говорит — срочно.

— Слушаю, — сказал я, чувствуя, как вновь заполняют душу нехорошие предчувствия. — Говори, Витя. Что с Разумовским? Что с ним?!

— Не ори так, — недовольно заворчали на другом конце провода, — совсем оглушил. Он тебя разыскивает, звонил к тебе домой, но не застал, звонил в отдел, но там постоянно занято — сам знаешь, в будние дни вообще дозвониться сложно, а уж по междугородке… Он уже выехал.

— Кто звонил? — опешил я. — Кто выехал?

— Как кто? Разумовский, конечно. Он сказал, что ты вроде как ищешь его, и попросил меня дозвониться и передать, чтоб ты беспокоился, он был у умирающего прихожанина и не знал, что жена приедет раньше срока, а она…

— Так он жив? — хмуро уточнил я. — Здоров, и ему ничего не угрожало?

— Да, с ним все в порядке.

— Все равно ненавижу! — заявил я после некоторого

молчания.

— Почему? — удивился Сергеев, — Что-нибудь случилось?

— Естественно: он жив и здоров… Я как чувствовал, что и на этот раз он принесет мне одни неприятности.

— Ты знаешь, что я выпустил книгу? — похвастался Сергеев. — Толстенный детектив. И догадайся — про кого?

— Не знаю, — буркнул я. — Про сыщиков. Когда Разумовский приедет?

— Чaca через три должен быть в городе, — несколько обиженно отозвался Сергеев.

— Я думал, что тебе будет интересно…

Я про вас с Разумовским написал.

— Что? — испугался я. — Ты спятил?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты представляешь, чем мне это грозит?

— Чем это может грозить? — удивился Сергеев. Я хотел ответить, но перехватил странный взгляд дежурного, рассматривающей! что-то за моей спиной, и, повернувшись, едва не застонал: возле дверей стоял мрачный, как грозовая туча, Гаранин и, засунув руки в карманы, исподлобья наблюдал за мной.

— Витя, — заторопился я, — давай поговорим позже… Приходи через полчаса в кафе, что в моем доме, там и поговорим. Я сейчас занят. Мне некогда. Пока.

Я положил трубку и улыбнулся как можно приветливее:

Бывший напарник звонил. Работали мы с ним здесь когда- то,„М-да.

— Ты зачем корзину с мусором в коридоре поджег? — звеневшие в голосе Гаранина ледышки заставили меня улыбнуться еще доброжелательнее и теплее.

— Корзину с мусором? — я вспомнил злосчастный окурок, пущенный мной впопыхах, и моя улыбка стала «голливудской. — Не нарочно. Случайно. В смысле, без злого умысла.

— Случайно, — многозначительно повторил он, медленно приближаясь ко мне. — А что, ты говоришь, там с иереем?

— С Разумовским-то? — жизнерадостно переспросил я, мысленно прикидывая расстояние между Гараниным и входной дверью. — Да что с ним станется? Жив, курилка. Сюда едет… В гости.

— Петрович, — попросил Гаранин, — дай-ка мне ключи от камеры.

Не дожидаясь развязки, я метнулся к выходу и, ужом проскользнув мимо оперативника, выскочил во двор.

— Не друг ты мне более! Не друг! — с пафосом воскликнул я, обиженно отодвигая от себя подаренную Сергеевым книгу с изображением священника на обложке.

— Не понравилось? — растерянно спросил Виктор. — Да, я немножечко утрировал. Но я же написал в предисловии, что все это — шутка и ее не следует воспринимать серьезно.

— Какого лешего ты вообще полез в литературу? Ты юрист, а не писатель, вот и занимался бы юриспруденцией. Писать и без тебя есть кому. А то взяли себе манеру заниматься не своим делом… Один, будучи священником, преступления раскрывать пытается, другой, будучи юристом, в писатели лезет. Вот от этого и случаются все неприятности.