Следствие продолжается

Чергинец Николай Иванович

– А что передать?

– Скажи, пусть смываются. Буду ждать на даче.

Шульга ушел. Логацкий взял такси и поехал на окраину города. На одной из улиц вышел из машины, в гастрономе накупил полную «авоську» продуктов, в основном консервов. Он решил перебраться на дачу, которая принадлежала тетке жены, уехавшей с мужем в отпуск. Логацкий знал, где лежит ключ, и в последнее время вместе с друзьями частенько навещал этот тихий уголок. Ехать поездом или на машине к даче он не решился и, взвалив на спину тяжелую сетку, направился полем за город. Лучше сесть

в автобус на ближайшей остановке.

ПРОЩАНИЕ

Гроб с телом Осипова поставили в клубе городской милиции. С утра здесь звучала траурная музыка. Сотни людей входили и выходили из клуба. Работники милиции, дружинники, друзья, знакомые пришли проститься с Михаилом. Ветров и Савич долго стояли у гроба, вглядываясь в лицо товарища.

Рядом с утопающим в цветах гробом на стульях сидели родители Михаила. Сухонькая старушка-мать, одетая во все черное, тихо плакала и гладила рукой по волосам сына. Опущенная голова, крепко сцепленные руки отца выражали скорбь; страшное несчастье свалилось на его седую голову.

Ветров хорошо знал родителей Осипова. Он не раз заходил к ним, беседовал. Родители гордились сыном.

Ветров помнил, сколько радости было дома, когда Осипов закончил милицейскую школу. Ветров тогда на машине подвез его, одетого в офицерскую форму, с лейтенантскими погонами, домой. И вот Михаил мертв. Сердце сжималось от боли, от ненависти к тому, кто поднял руку на этого молодого, по сути дела, еще не видевшего жизни парня. Ветров чувствовал во всем случившемся и свою вину. Еще и еще раз восстанавливал в памяти события, и хотя не находил ошибок, корил себя за то, что Осипов оказался один.

Надо во что бы то ни стало найти и задержать убийцу!

ЛЕВА

Карпов радовался удаче. Он ехал на такси в Ялту и уже в который раз благодарил судьбу, подбросившую ему в самолете пьяного соседа. Представил растерянность работников милиции, когда они разобрались, что перед ними вовсе не Карпов, и расхохотался. Водитель удивленно посмотрел на него.

– Вспомнил анекдот, который в самолете сосед рассказал, – смутившись, пояснил Карпов.

Водитель понимающе кивнул:

– Да, теперь такие анекдоты пошли, что диву даешься, как люди додумываются.

И они замолчали. В Ялте Карпов попросил остановить машину у ресторана. Ему и здесь повезло: Лева Белькевич работал в эту смену. Был он низкого роста, с круглым рыхлым лицом, одет неряшливо. Лева удивленно уставился на Карпова:

– Ты как здесь оказался?

– В гости к тебе заскочил. Сам ведь приглашал, – улыбнулся Карпов и, оглянувшись, предложил: – Сорвись на пару минут, поговорить надо.

– Хорошо. Жди в сквере напротив.

Лева пришел через несколько минут. Улыбаясь, спросил:

– Что, уже успел выступить, раз обо мне вспомнил?

– Догадливый ты парень, как я посмотрю. Да, надо отсидеться, вот и решил по старой дружбе к тебе податься.

– А что ты там отколол?

– Взяли магазин, тир, готовились на кассу, но на хвост

наступили. Пришлось одного тихаря убрать. Какой кипишь после этого поднялся! Кстати, сюда должен Петька Логацкий приехать.

Лицо Левы сделалось озабоченным.

– Куда бы мне тебя пристроить? К себе не могу, месяц как женился. А ксивы есть?

– Какие там! – Карпов рассказал, как добыл паспорт на имя Лапцевича.

– Ладно, не дрейфь, что-нибудь придумаем, – махнул рукой Белькевич. – У меня тут есть надежные люди. Пристроим, да и Петьку примем. Пусть приезжает. Идем. Познакомлю с одним человеком.

И они направились к ресторану.

ЖИГАЛЬЦОВА

Тростник пришел в цех, где работали Балашова и Жигальцова, после обеда. Начальник цеха, посмотрев удостоверение, встал из-за стола.

– Раков Сергей Алексеевич, – представился. – Присаживайтесь, товарищ майор.

Сели друг против друга за приставной столик. На мгновение возникло неловкое молчание.

– Сергей Алексеевич, хочу поговорить с вами о работницах Жигальцовой Анне Петровне и Балашовой Ирине Михайловне. Они давно у вас работают?

– Да, порядком. Балашова лет пять, Жигальцова чуть позже пришла. Работала в первом цехе, затем попросилась к нам. Тогда еще Балашова за нее просить приходила. Подруги. Ну, что о них сказать? По работе претензий нет. По характеру отличаются друг от друга. Ирина – своенравная, неуравновешенная, я бы даже сказал, вспыльчивая. Живет с родителями. Отец работает где-то в торговле, мать – почтальоном. Ирина с их мнением не считается. На все случаи у нее свои взгляды. К сожалению, чаще ошибочные. Что касается Жигальцовой, то, мне кажется, она попала под влияние подруги. У Анны в семье сложные отношения. Отец пьянствует. На этой почве происходят скандалы и даже драки.

– А где отец работает?

– Завхозом в школе.

– А мать?

– Точно не помню, кажется, в типографии. – Раков на минуту задумался. – Я давно присматриваюсь к этой девушке. Во всем подражает Балашовой. Та начала курить – и она потянулась к сигаретам, стала Балашова хуже относиться к работе – и Жигальцова тоже. Если вы что-то плохое заметили за этими девчатами, то корень зла нужно искать в Балашовой.

– А кого из них можно на откровенный разговор вызвать?

– Конечно, Жигальцову. Она хотя и пытается дерзить и спорить, но не от убеждений. Все это наносное. В душе она не такая.

Тростник поблагодарил начальника цеха. Остановился у проходной, чтобы подождать Жигальцову. Не зря он изучал фото девушек. Как только они вышли с завода, сразу узнал их. Но подходить не стал. Решил подождать, когда 'Жигальцова останется одна.

Девушки о чем-то оживленно разговаривали. Они медленно дошли до своей улицы, остановились у дома, расположенного на углу. Тростник находился невдалеке и хорошо слышал, как Балашова сказала:

– В общем, Аня, ты жди, я схожу к Тане, а затем заскочу за тобой, – и, махнув рукой, перебежала на противоположную сторону улицы.