Следствие считать открытым
Шрифт:
А как же Штырь? Оказалось, он из последних сил успел выползти из камина — чудо-плащ спас его от огня, сгорев почти полностью. Один болт пробил ему руку, другой — зацепил ногу, семь торчали… нет, не в спине! Находчивый малек привязал ремнями к спине толстую дубовую доску от стойки — все болты застряли в ней. Раны были не опасны, но, конечно, ни в каком прорыве в колокольню он теперь участвовать не мог. Значит, замок на колокольне нам придется ломать самим и с помощью подручных средств.
Я осторожно подошел к потухшему камину, где лежал Он, а точнее, то, что от Него осталось после принятия огненной ванны. Трудно сказать, что именно в этот раз убило моего
В это время сквозь толпу протолкался хозяин «Красна Солнышка», облаченный в кольчугу и державший в руке окровавленную двуручную секиру.
— Левое кррло выполнило свою боевую задачу, понимаешь! — доложился он Портавелю. — Мы перрбили всех урр-дов, засевших в соборре и в моем заведении! А где этот недоносок, что по недоррзумению Небес стал моим брртом?! — заорал он.
— Я зде-е-есь! — донесся жалобный голосок из темного угла, а затем оттуда на четвереньках выполз и его обладатель.
— Иди-ка, иди сюда, сейчас твой бррт научит тебя уму-ррзуму, понимаешь! Вот тебе пустой ррстворр, вот тебе ррзбав-ленное пиво, вот тебе «дешево и серрдито», а вот тебе за то, что обслуживал бандитов, покуда твой бррт с ними воевал! — С этими словами воинствующий толстячок отвешивал звучные оплеухи неразумному родственнику.
— Я больше не буду-у-у! — заныл побитый трактирщик.
— Теперрь уж, конечно, не будешь! Надевай доспех, бер-ри в ррки меч и вперрд — Ррдину спасать, понимаешь!
На войну, как на войну: перед выходом я навьючил на себя все свое оружие — шестопер за поясом, данийский кинжал — в голенище сапога, один арбалет — в руках, второй — за спиной. Кстати, я забыл про Трейсина! Он остался где-то там, под грудами кирпича и упавшей дверью, по которой потом прошлись десятки ног. Теперь, наверное, в блин превратился, хотя с этого змееныша станется в щель промеж досок забиться. Дай-ка я проверю…
Но в этот момент звонко треснула потерявшая опору балка притолоки, и я поспешил выскочить из разваливающегося кабака. Оказалось, вовремя — через минуту внутри что-то загрохотало и обрушилось.
Снаружи было множество людей — тысячи три или четыре, и народ продолжал прибывать. Шли все, кто мог держать оружие: и закаленные в боях ветераны прошлой кампании в кольчугах и латах, заботливо хранившихся в промасленных тряпках на случай новой войны; и крепкие дедки, убеленные сединами, но уверенно сжимавшие в узловатых, мозолистых руках боевые топоры; и необстрелянная молодежь с луками и охотничьими ножами за поясом. Были даже женщины — чтобы оттаскивать раненых с поля боя. Кто-то принес старый имперский штандарт с солнечным Лотосом. И еще я заметил одну необычную вещь — практически каждый нес с собой плоскую плетеную корзину из ивовых прутьев, в каких местные хозяйки сушат бобы и фасоль по осени.
— Моя догада! — похвастался Портавель. — Эти корзинки ихние стрелы не могут пробить, стало быть, потерь на площади у нас случится немного. А еще мы сыскали единственного уцелевшего обитателя ратуши, он разумеет там усе ходы и выходы. Вот он.
Из-за богатырской спины Портавеля вылез уже знакомый мне распорядитель по распространению книг. Вид у него был воинственный и забавный — маленький, худенький, в очках с толстыми линзами, чиновник был одет в плетеную кольчугу, доходившую ему чуть ли не до колен, и нес на
— На мене светильника недостало, вот бандюки мене и пустили, дав пенделя под зад! — воскликнул очкастый книжник, воинственно размахивая линейкой. — Но я им жестоко отомщу, те злыдни спалили градские архивы и дедулю архивариуса заедино! Сбоку ратуши, супротив колокольни, имеется второй выход — запасный. Там хоть и усе завалено древним хламом, но несколько людин могут пролезть. Засим — поглядывайте туда!
— Держи, вояка! — Я отдал очкарику «Имперскую историю Южной Земли», которую таскал с собой все это время, но так и не удосужился дочитать. — Первая книга для нового архива.
— О, то есть весьма редкая и дорогая книга! Благодарствую! — воскликнул он и долго жал мне руку.
— А вот и колдуна влекут! — закричали в толпе.
Старый кудесник, наверное, впервые в жизни удостаивался такой почести — его несли в шелковом, расшитом золотыми птицами паланкине городского головы. Спустя четверть часа «смотритель судеб» появился на площадке под куполом храма и начал нараспев читать заклинания. Тотчас со всех сторон озарилось небо, а над кварталами за ратушей появились языки пламени.
— Во здорово колдует, совсем как настоящее! — прицокнул языком Портавель. — Теперича и нам пора. Токмо вот еще что. Посредь нас нету ни единого благородного, усе отряды — разноплеменные и слушают токмо своих старшин. Нас некому вести на приступ, у нас нету единого знака, а без него люди могут дрогнуть в тяжкий миг. Вы разумеете, о чем я? — Он кивнул на Таниуса, который уже вполне отошел от удара, хотя и держал руку на перевязи.
Таниус задумался, но потом согласно кивнул. Он пошел туда, где стояли передовые отряды, взял по дороге имперское знамя и залез на барельеф фонтана.
— Ти-ихо! — заорал что было мочи Портавель. — Пускай все услышат!
— Граждане Эштры, слушайте меня! — крикнул капитан Фрай, размахивая штандартом. — Здесь собрались самые разные люди: фаценцы и зеленодольцы, хигги и ундоты, ранийцы и травяне [7] . Пусть мы — дети разных народов, но нас объединяет одно — единая вера! И общий враг, притаившийся там, под покровом ночи. У каждого народа есть свой боевой клич, с которым они идут в смертельный бой, но есть один, общий, который знают все. Пусть давно нет Империи и никто не хочет ее возрождения, но ее слава и доблесть наших предков поведут нас к победе. И я призываю: Пламенем Солнца, Именем Света, Империя!..
7
Такой национальности не существует, а Таниус имел в виду Уроженцев Травинаты, где совместно проживают все вышеперечисленные народы. — Примеч. авт.
— Вперед!— грохнуло тысячекратное эхо.
Мостовая содрогнулась от мерной поступи отрядов, плотным строем двинувшихся в другой конец площади, откуда сквозь черные оконные проемы ратуши на нас смотрела смерть. Я пристроился на фланге, поближе к колокольне, подальше от первых рядов. Рядом со мной семенил специалист по книгам, прижимая мой подарок к груди, словно это был любимый ребенок. Таниус, примерившийся к своему новому мечу и уже исполнявший им сложные фехтовальные приемы, быстро вошел в роль заводилы и уже хотел пойти перед строем, но я его одернул и показал на место впереди меня.