Следствие ведут знатоки
Шрифт:
На рискованной скорости вошел Багров в поворот. Но и за поворотом не открылось спасительного проселка.
Насилуя машину, Багров гнал, гнал и гнал. А мигалка сокращала расстояние. И вот — поздно уже, «Волга» рядом.
Томин и его спутники понятия не имели о том, что случилось с мотопатрулем ГАИ. Куда раньше их к месту происшествия поспел припозднившийся автобус, который дребезжал потихоньку домой с несколькими пассажирами.
Находясь, в отличие от Багрова, в нормальном состоянии,
Так что «Волга» догоняла — и догнала — не совсем того Багрова, какого знали Гусев с Иваном Егорычем, а по их рассказам и Томин. И повели себя, применяясь к «устаревшему» представлению о нем.
В эти первые минуты сработала интуиция только у шофера. Когда Багров, не подчиняясь повелительным жестам Гусева, продолжал гнать и тот сказал: «Подсекай!» — шофер тоже не подчинился и даже взял левее.
— Нельзя. Может долбануть.
— Брось, Андрей… — возразил Гусев, но все же засомневался.
Главное, «Волга»-то была новенькая, долгожданная, любая ее царапинка — огорчение!
— Товарищ майор?
Томин не успел вынести решения, как самосвал резко сбавил скорость, но не притерся к обочине, а свернул почти под прямым углом, казалось, просто в чисто поле.
Пока «Волга» разворачивалась и возвращалась назад, Багров отъехал от шоссе метров на сто и забуксовал, потому что под колесами была не настоящая дорога, но две глубокие колеи, полузасыпанные снегом. Вели они к обширному строению под двускатной крышей, которое Томин (в сельском хозяйстве не разбиравшийся) окрестил мысленно амбаром.
Туда и устремилась черная фигура, выскочившая из кабины самосвала.
Не будь при Багрове пистолета, он признал бы свое поражение и сдался. Ни малейшей надежды добраться до Загорского уже не оставалось. Во имя чего тогда бороться?
Но с той минуты, как он засунул пистолет за брючный ремень и холодный металл начал согреваться, от него как бы яд некий потек к сердцу. Я тут, с тобой, я — сила, я навожу страх, я бью наверняка, я — твоя удача… И в момент окончательного крушения накопившаяся отрава захлестнула мозг бредовым пафосом последней схватки.
Захваченным из кабины фонариком Багров обежал свою крепость. Сарай был дощатый, щелястый, с земляным полом. В глубине белели сложенные штабелем бумажные мешки (то ли цемент, то ли удобрение). Под ногами валялись железные пруты, и двумя из них Багров крепко подпер дверь. Допил остатки водки, которая до слез опалила пересохшую гортань. Приник к щели в стене: что там погоня?
Милицейская «Волга» как раз тормозила на обочине. Багров расширил ножом щель, чтобы свободно
Очнулся он от тишины: замолк мотор самосвала.
Преследователи его шли по колее, меся снег, Гусев поругивался:
— Чего он думает добиться? Совсем очумел!
Огибая грузовик, Томин вспрыгнул на подножку, повернул ключ зажигания. Сделалось слышно, как по полю гуляет ветер. В расчистившемся небе висела полная луна, снежное поле искрилось.
А амбар стоял темный, молчащий, и вдруг от него остро пахнуло опасностью, и Томин непроизвольно переступил шага на два вбок (не подозревая, что инстинкт увел его из-под прицела).
Но — редкий случай — он не поверил себе. В амбаре всего-навсего осатанелый мужик. Допустим, даже супермужик. Однако встречались и похлеще. Не хватало еще перед ним робеть.
Гусев закурил, дожидаясь, пока Иван Егорыч разведает обстановку. Тот обошел амбар кругом, тихонько доложил:
— Все стены глухие. Только сзади вверху небольшое окошко. Без стекла.
Гусев задумчиво выпустил струю дыма и указал сигаретой на амбар. Ивану Егорычу объяснений не требовалось.
— Гражданин Багров!.. — громко окликнул он. — Михаил Терентьич! — Вроде официально, но вроде как и по-свойски.
— А-а, здравствуйте, наш участковый! — донеслось в ответ. — Старый друг.
— Выходите-ка по-хорошему! Все равно деваться некуда!
— Нет, Скалкин! Нельзя нам по-хорошему. Я с тобой еще за прежнее не посчитался, когда ты меня на трое суток!..
— Предупреждаю: если придется брать силой, будете отвечать за сопротивление представителям власти, — вступил Гусев.
— А ты меня прежде возьми! Проверим на прочность твою шкуру… представитель власти!
— Если у вас нож — еще одна статья, Багров. Еще срок.
Тот злорадно усмехнулся:
— А ты иди да посмотри, что тут у меня… Сроком напугал! Не будет мне больше никаких сроков!
Со стороны осаждающих бранчливая эта беседа носила характер чисто разведывательный: старались определить, насколько Багров пьян и агрессивен. Приглашая его выйти по-хорошему, ничего хорошего от него не ждали.
Гусев поманил своих спутников в сторонку на оперативное совещание.
— В окошко пролезете, Иван Егорыч? — спросил он.
— Если скинуть шинель…
— Тогда, товарищ майор, я предлагаю так: мы с вами вышибаем дверь, Скалкин одновременно с тыла, через окно. Согласны?
— Нет.
Гусев немножко удивился, но не заспорил. Наверное, у майора что-то свое на уме. Участковый же выдвинул новый вариант:
— Вообще-то можно разобрать часть крыши и взять его… под контроль.
Томин вообразил себе свалку внизу, в темноте, и Ивана Егорыча на крыше с его «контролем» при небогатом опыте учебных стрельб. Пардон, увольте. Это вам не на два голоса мяукать.