Следствие ведут знатоки

Лаврова Ольга

Ферапонтиков. Ну уж!

Бах. Один раз ты мне лотерейный билет продал… выигрышный…

Ферапонтиков. Помню. Мотоцикл вышел.

Бах. Тогда взяли деньгами и кой-что купили, а остальные… Просто так Маше не отдашь — объяснять надо.

Ферапонтиков(без особого интереса). А куда ж девал? Ты ж имел прилично.

Бах(вынимает сберкнижку). Вот они… на предъявителя… И домой не

пошлешь и с собой не возьмешь. (Указывает в сторону реки.)

Ферапонтиков. Куда с собой? Ты ведь раздумал, Борис Львович! И у меня прямо камень с души! Верно сказал: «Какая-никакая, а жизнь». Хоть на нарах, хоть за проволокой, а существуешь… Ну, дадут лет десять…

Бах. Десять лет?!

Ферапонтиков. Конечно, могут и пятнадцать. А повезет — и восемь. Еще сколько-то годков успеешь на воле погулять… Покамест в подследственной — жена будет передачи носить. Свидание выпросишь…

Бах. Маша — передачи?!..

«Утешения» Ферапонтикова явно начинают действовать. Бах снова повернулся к реке и смотрит вниз.

Ферапонтиков. Конечно, это разрешается… Даже в колонию жен пускают иногда повстречаться. Ну, а пожалеет себе карьеру портить да разведется — отсидишь, другую найдешь! Баб навалом.

Бах(тупо). Зачем…

Ферапонтиков. Как — зачем? Окромя прочего, баба и обстирает и сготовит. Баба нужна. У дочки будет своя семья. Ей папанька из тюряги без надобности…

Бах. Замолчи ты, ради бога!

Рука его, все еще держащая сберкнижку, безвольно повисает.

Ферапонтиков. Сына, понятно, в институт не возьмут. Как проставит в анкете: папаша, мол, находится в заключении, потому — проворовавшись, так и привет. Но опять же, не всем в ученые выходить, пойдет в слесаря. Что дороже — институт или живой отец?.. Нет, живи, Борис Львович! Живи, дорогой! Чего тебе не жить?!

Бах(почти шепотом). Дьявол ты…

Он закрывает лицо руками. Сберкнижка падает к ногам. Ферапонтиков приседает, чтобы ее поднять.

Сцена сорок седьмая

«Деловая» комната на даче Воронцова. Светает. Долго и настойчиво звонит дверной звонок. Из внутренних комнат появляется наконец заспанный Воронцов в халате.

Воронцов(у двери). Кто?

Голос Ферапонтикова. Евгений Евгеньич, я! Отворите…

Воронцов. Один?

Голос Ферапонтикова. Один-единственный!

Воронцов

открывает, впускает лихорадочно оживленного Ферапонтикова, подозрительно его оглядывает.

Воронцов. Ну?..

Ферапонтиков. Евгений Евгеньич, как в том анекдоте — две новости…

Воронцов(грозно). В четыре утра прибыл анекдоты рассказывать?

Ферапонтиков. Сяду, Евгений Евгеньич, цельная ночь на ногах… С первой электричкой к вам… (Валится на диван.)

Воронцов. Пьян? Или того? (Крутит у виска.)

Ферапонтиков. Всего понемножку…

Воронцов. Дождусь я членораздельного слова?

Ферапонтиков. Евгений Евгеньич, не поверите… Бах — бух!

Воронцов. Бах… бух… что мелешь…

Ферапонтиков. Ей-богу! Бах — бултых!.. Царствие ему небесное. Утопился. (Пауза.) Так и знал, что не поверите! А он при моих глазах, со страху перед женой… (Снова пауза.) Ну, и спьяну тоже… Как отсюда мы уехали, его все развозило да развозило…

Воронцов(резко обрывая). Без подробностей! (Пауза.) Вторая новость?

Ферапонтиков. А вторая, Евгений Евгеньич, еще дороже стоит!

Достает заявление Баха, разворачивает и кладет перед Воронцовым. Тот читает. Потом поднимает глаза и долго смотрит на Ферапонтикова.

Воронцов. Ты надоумил?

Ферапонтиков. А то кто же! Если, говорю, топиться, так с пользой.

Воронцов. Змий… С этой бумажкой не мы, а, пожалуй, любезный Пал Палыч по Владимирке двинется… И все дело под сомнением…

Ферапонтиков. Давеча вот вы меня ругали за серьги, а на поверку и Ферапонтиков кой на что годится! А?..

Воронцов(заспешив). Умница, Федя, умница… (Достает клей и кисточку.) Давай, действуй.

Ферапонтиков. Может, в конверт, а поверх адрес вырезать и наклеить?

Воронцов. С конвертом будет липа. И марка не нужна.

Ферапонтиков аккуратно, прихватывая только за уголки, сворачивает письмо Баха и заклеивает края.

Воронцов. Придется тебе сразу обратно. Умри, но успей до первой выемки. Чтоб на письме стоял утренний штемпель. Понял?