Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Почитая себя задетым, Афоня выдал детскую колкость:
— По принципу «как поймать льва в пустыне». Ловите десять и девять отпускаете?
— А вы — поклонник инспектора Варнике? Пришел, увидел, догадался? Это хорошо на картинке, там все нарисовано.
Приоткрылась дверь, впустив невидимую для Никишиных Зину.
— Кроме Варнике, был еще Шерлок Холмс!
Игнат прищурился:
— Нашел кого вспоминать! Это надо напрягать извилины.
— Слабовато, Игнат. По первой встрече, вы казались острей.
— Как футболисты —
Те привскочили поздороваться. Пал Палыч отошел к окну, как бы освобождая арену.
— Кстати, о Шерлоке Холмсе, — принялась она нарабатывать авторитет. — В наши дни Холмс выглядит скромным любителем. Рядовой криминалист проделывает штуки, которые великому сыщику и во сне не снились!
— Рядовых криминалистов нам Серов изображал, — сказал Игнат. — «Колись» и «давай связи» — вся методика.
Ну, сейчас ты получишь сдачи — развеселился Пал Палыч. Кому бросил вызов! Зиночке Кибрит с ее двумя высшими (юрист и биолог), с энергией и сосредоточенным умом, которых хватило бы на троих мужчин, и с женской обидчивостью за любимую науку!
Она не скрывала, что задета за живое, из-под ресниц посверкивали острые золотые лучики. Позицию Никишиных она охарактеризовала как подростковое недомыслие, шутки назвала бездарными, их поведение — парной клоунадой и так далее, все это с воинственным напором и в бурном темпе. Пал Палыч прямо залюбовался.
Потом Зина уселась на край стола и все еще сердито начала излагать историю, успевшую войти на Петровке в легенду.
Историю о том, как к Пал Палычу случайно попал в подследственные беспаспортный бродяга, как Пал Палыч шестым-седьмым чувством распознал крупную и притом загадочную фигуру, но не имел и ниоткуда не мог получить маломальских доказательств. Какие она, Кибрит, и ее коллеги проделали головокружительные исследования, и чем все кончилось.
— Словом, — заключила Зина, — у Пал Палыча есть благодарность от Комитета госбезопасности! — и она победно зыркнула в его сторону.
Афоня был увлечен.
— А еще какие, например, экспертизы?
— Например, по отпечатку одного-единственного пальца я могу определить возраст. Или вот есть письмо. На марке, как правило, следы слюны. По слюне устанавливается группа крови того, кто наклеил марку. Неплохо? Если у человека определенная болезнь, то несколько капель его крови — почти как паспорт!
— И как это вам? — спросил Игнат. — Возня с трупами. С кровью. С чужой слюной. С души не воротит?
Зина коротко задумалась.
— Иногда случается, Игнат… но проходит.
— Скажите, — округлил глаза Афоня, — а почему он оставил нож, тот, кто дядю Лешу? Ведь это улика.
— Если б вытащил, из раны брызнула бы кровь, попала ему на одежду. Тоже улика.
— Хитер! Знаете, кого бы я пощупал — нашу бабку Иванову! В свои восемьдесят в спортлото играет. И по собственной системе. Если дядя Леша ее систему выведал, она свободно могла его пришить!
Пал
— Ладно, шутки в сторону. Серов был ранен, когда шел в вашу квартиру.
— В нашу?!
— Да, в вашу. Зачем? Что ему было нужно?
— Понятия не имею, — недоумевал Афоня.
— Игнат, у вас с Серовым были общие дела?
— Никаких.
— Может, он хотел что-то вам сообщить?
— Да он за час до того видел нас на футболе! — воскликнул Афоня.
— Подходил? — быстро спросил Знаменский. — Вы разговаривали?
— Нет, но мог бы, если ему надо. А он рукой помахал и все.
— Так… Тираспольский — вам знаком такой? Из одного дома с Серовым, владелец кофейного «Москвича».
— А, видали.
— Ничего о нем не слышали?
Игнат отрицательно покачал головой.
— Серову было известно, где вы живете? Подъезд, квартира?
— Возможно. Я вот знаю, где он жил, хотя мы у него не были.
— Смотрите, что получается, — Пал Палыч сцепил руки и наблюдал за Никишиными; те слушали внимательно и наконец-то серьезно. — Серов видит вас на футболе, но не делает попытки поговорить. Потом в воротах встречается с Тираспольским и сообщает, что намерен забежать в десятую квартиру. Спустя полчаса его находят раненным в подъезде. В этом подъезде есть десятая квартира, и единственные знакомые Серову люди — достоверно знакомые — вы. Зачем он к вам шел? Может быть, какая-то мелочь, которой вы не придаете значения? Подумайте, ребята, это очень важно!
— Нет, честно, не могу сообразить. Ты как, Игнат?
— Незачем ему к нам идти.
Пустой номер. Чтоб этого Левашова, сработал-таки минус!
— Что ж, давайте прощаться… Хорошо быть инспектором Варнике.
— И это говорит современный Шерлок Холмс! — снова поддел Игнат, поднимаясь.
— Что не доказано! — присоединился Афоня.
— Пал Палыч, придется проявить проницательность, — распорядилась Зина.
— Ну, попробую, — он изобразил глубокомыслие. — Судя по следам краски на ногте указательного пальца правой руки, вы художник. Особенности произношения изобличают в вас коренного жителя юго-западной части Москвы. Интуиция подсказывает, что вам нравятся блондинки.
Афоня фыркнул.
— Теперь займемся вашим галстуком. Такие выпускаются недавно. Но вот расцветка… Как считаешь? — справился он у Зины.
— Не восторг.
— Да, человек с художественным вкусом такого не купит. Вы не сами его покупали. Скорей всего, подарок. — По реакции братьев понял, что попал в точку. — Недавно вы были в этом галстуке в гостях или в ресторане. Дома вряд ли сидите за столом в галстуке, а на нем свежее жирное пятнышко. — Знаменский посерьезнел, посмотрел Игнату в глаза, сказал по наитию: — Я хотел бы еще добавить, что у вас, по-видимому, есть близкий знакомый… вероятно, гораздо старше. Я слышу отзвуки чужих мыслей, чужой озлобленности. Вы поддаетесь опасному влиянию.