Следствие защиты

Ирвинг Клиффорд

– Много воды. Мне пришлось наполнять ее бокал дважды.

Уоррен взглянул на присяжных и только сейчас понял, как умно Альтшулер подобрал их. У всех женщин-присяжных был чопорный, официальный вид. Они, должно быть, заключили, что семь или восемь “маргаритас” отправили бы любого человека под стол или, по крайней мере, заставили бы его голову закружиться. Трудно, разумеется, было бы представить такого человека способным перегородить выход из восемнадцатифутового вестибюля женщине, которая была на десять

лет моложе, на сотню фунтов легче и вполне контролировала себя.

Лицо Джонни Фей было таким же безжизненным, как и деревянная поверхность стола, на который она поставила свои локти. Рик прошептал на ухо Уоррену:

– Нас громят. Не делай никакого перекрестного допроса этому парню. Будет только хуже.

– Я обязан попытаться, – возразил Уоррен. Он попросил официанта:

– Пожалуйста, опишите нам доктора Отта.

– Крупный мужчина. Густые волосы, тронутые сединой. Красные щеки.

– Он давал хорошие чаевые?

– О да!

– Следовательно, вы обслуживали его и раньше?

– Да.

– Он всегда пил очень помногу, не так ли?

– Да.

– Скажите, а выпив, он никогда не падал, не спотыкался?

– Нет.

– Не становилась ли его речь бессвязной? Случалось ли ему говорить так, что вы не в состоянии были его понять?

– Нет.

– Не замечали ли вы, что крупные люди, регулярно потребляющие крепкие напитки, меньше подвержены опьянению, чем остальные?

– Заявляю протест, – перебил Альтшулер. – Призыв свидетеля к высказыванию предположения.

– Протест поддержан.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Уоррен.

Альтшулер вызвал последнего свидетеля обвинения – Гарри Т. Морза. Средних лет мужчина с поредевшими волосами и крючковатым носом, Морз отрекомендовался как помощник управляющего учебного полигона “Американский Запад”, расположенного в семи милях к северу от города. Помимо обучения стрельбе, там торговали оружием и боеприпасами.

Морз принес с собою стопку бумаг, перетянутых резинкой, и Уоррен долго ломал голову, что бы там могло быть.

– Видите ли вы в этом зале кого-нибудь из тех, кто приезжал к вам в “Американский Запад”, мистер Морз? Кроме меня, разумеется, приезжавшего вас интервьюировать.

– Да, двоих людей. Ту женщину в сером костюме, которая сидит вон там. – Он указал на Джонни Фей Баудро. – И еще судью.

Судья Бингем похлопал себя ладонью по коричневому морщинистому лбу. Он носил на поясе “Сэтэди-Найт-Спешл” 38-го калибра. Несколько раз судье угрожали осужденные им уголовники, а однажды перед входом в церковь кто-то кинул в него нож.

– Ну, про судью мы говорить не будем, – улыбнулся Альтшулер. – Мы сосредоточим внимание на леди в сером костюме. Почему вы так уверены, что это именно та женщина, которую вы видели в “Американском Западе”?

– Протест

в связи с тем, что данный вопрос не имеет отношения к слушаемому делу, – с отчаянием произнес Уоррен.

Он вспомнил, как спрашивал Джонни Фей, случалось ли ей практиковаться в стрельбе из пистолета. “Только однажды, пять лет назад, когда я купила его. Я даже не думаю, что мне удалось попасть в мишень больше двух-трех раз”. Уоррен как чувствовал, что это может быть опровергнуто.

– Протест отклоняется. Вы можете отвечать, сэр.

– Красивая леди, – сказал Морз. – Из тех, что надолго запоминаются.

Далее он сообщил, что, по меньшей мере, дважды видел ее практикующейся в стрельбе из пистолета.

– Вы не обратили внимания, пистолетами какой системы она пользовалась?

– У нее их было три. “Даймондбэк-кольт” 32-го калибра, еще кольт 45-го калибра с ручкой из слоновой кости и, похоже, полуавтоматический пистолет 22-го калибра.

Сердце в груди Уоррена забилось чуть быстрее. Он подался вперед, внимательно прислушиваясь и борясь с желанием взглянуть на Джонни Фей.

– Три?! – Альтшулер в притворном изумлении приоткрыл рот.

– Да, сэр.

– Как же вам удалось так хорошо запомнить эти три пистолета, мистер Морз?

– Она выкладывала их на стойку, когда регистрировалась для стрельбы. Вот я их и приметил. К нам ездят не так уж много леди, и раньше я не встречал ни одной с тремя пистолетами сразу.

– Когда все это происходило?

– В первый раз, может быть, год или около того назад. А в последний – совсем недавно.

– Не могли бы вы более точно указать время?

– К сожалению, нет. Мне кажется, в апреле или в мае.

– Без “кажется”. Подумайте. Когда вы видели ее в последний раз?

– В конце апреля. Может быть, в начале мая.

Джонни Фей сунула Уоррену записку: “Делайте же что-нибудь!”

Не отрывая глаз от присяжных, Уоррен подписал под ее словами: “Ничего сделать нельзя. Пока нельзя”. Альтшулер спросил:

– Мистер Морз, вы захватили с собою в суд ваши регистрационные листы за последние восемнадцать месяцев? Я имею в виду те имена и адреса, которые называют вам люди, приезжающие попрактиковаться в “Американский Запад”.

Морз передал ему толстый бумажный сверток, перетянутый резинкой, и это было приобщено к делу в качестве вещественного доказательства, представленного обвиняющей стороной.

– Скажите, мистер Морз, ведь мы с вами дважды просматривали эти регистрационные документы? И каждый раз отдельно друг от друга?

– Безусловно, это так, – ответил Морз.

– Фигурирует ли где-нибудь в этих списках имя Джонни Фей Баудро?

– Нет, сэр. И мы очень тщательно его искали.

– Можете вы дать какие-то объяснения этому, мистер Морз?