Следующий день
Шрифт:
Луций поймал себя на мысли, что эта младшенькая, завладевает его вниманием, сильнее и сильнее. При этом ничего для того не делая. Ему хотелось, нет, даже не хотелось, у него сформировалась какая-то потребность выглядеть в глазах этой девушки непременно умно. Теперь, после произнесенной фразы, он отчитал себя за то, что его речь звучала как-то глупо, она звучала она по-идиотски. Новое чувство стремительнее и стремительнее захлестывало его. Юноша совершенно не понимал, почему мнение рабыни, как заключение хорошего адвоката, начинало интересовать его. Однако это было так!!
– Нет, хозяин. Я не умею предсказывать будущее или гадать. И если сказать честно, то и не хотела бы того уметь. Однако, бог наградил меня глазами и умением ими смотреть. И теперь, прежде всего, я хочу сказать вам спасибо.
Луций уставился в некотором недоумении, сначала на старшую, после перевел взгляд на младшую девушку. Надо отметить, что младшая тоже ничего не поняла и смотрела на мать в некотором изумлении.
– За что спасибо? – спросил Луций.
– За то,
Юноше стало не по себе. Он хорошо понимал, зачем они с отцом их купили. Но, обсуждать это с матерью, которая словно горлица, прижимает к себе своего птенца, не решался. И не потому что боялся произнести правду вслух, а как-то просто по-человечески неудобно. Любовь матери, это спасибо за то, что они вместе, всё лепилось в общий комок непонимания. Или точнее понимания, ведь что может быть непонятного, когда тебя благодарят за то, что не разлучил. Но ведь до этого никто не благодарил!! Наверное, потому и удивительно. Глядя на этих женщин, где в глубине себя он осознавал, что купили они не рабынь для развлечения, а не понятно кого, но кого-то хорошего. Однако, пусть будет как будет, дома с отцом разберемся. Сейчас же его интересовал ответ на вопрос, почему они хорошие хозяева. Как она это поняла? Ведь мы с отцом действительно хорошие, размышлял Луций.
– Про то что вы остались вместе, я понял. Но с чего же ты решила, что вы попали к добрым хозяевам? – при этом он попытался придать себе более грозный вид. Однако получилось глупо. Вместо напущенной строгости появилось игривое настроение, в один момент вскружившее голову и вытряхнув из нее всё серьезное. Гримаса солидного и страшного повелителя не выдержала и пяти секунд. Юноша, изо всех сил пытаясь себя сдерживать, начал, невольно, прыскать в уголки рта. И если первые приступы смеха он смог в себе задавить, то следующие окончательно его победили. Словно прорванная плотина, не справляющаяся с бешеным потоком воды, разбивается, так и Луций, рассмеялся звонким, задорным смехом. Веселье настолько поглотило молодое тело, что слезы ручьями полились по щекам. Немного отдышавшись, молодой патриций перевел взгляд на дочку. Та тоже, видимо насмеявшись от души над его конфузом, вытирала слезы.
– Так что же?? – продолжал он спрашивать, уже с не пряча веселье.
Мать вытерла глаза, также промокшие от смеха, но продолжала уже успокоенным, медленным тоном.
– Сказать правду, я и не знаю почему так решила. Я смотрю на тебя и верю в это. Вот, пожалуй, и весь ответ. А ты как считаешь Луций, права ли я? К добрым ли мы попали хозяевам?
Юноша, весело гарцующий рядом, задумался. Отец учил его не принимать поспешных решений и не давать быстрых ответов. Вот и сейчас данный вопрос заставил его пораскинуть умом. Можно оценить кого угодно и как угодно, но себя – тут совсем другое дело. К себе всегда будешь и более критичен, и более снисходителен. И как бы удивительно это не звучало, но эти два чувства будут дополнять друг друга, а не противоречить. Вот если рассуждать о ком-то!! Чего там думать!! Отец хороший, дядя Децим плохой. Но только речь заходит про себя самого, нужен более детальный анализ, нужна математическая точность, ведь не приведи бог, забудешь какую-нибудь свою заслугу или наоборот припишешь чего лишнего. Хотя, конечно, приписать то можно, почему бы и нет. Так, в раздумьях ехал он какое-то время, весело теребя при этом то молодой ус, только-только начавший расти, то бородку, гусиным пухом пробивающуюся на свет. Однако путного ничего в голову не пришло.
– Твой вопрос озадачил меня, – с веселой игривостью проговорил он, – и я не могу дать тебе точный ответ. Однако, могу дать обещание, даже скорее поручительство. И заключается оно вот в чем: в нашей семье всем воздается по заслугам. Если ты добр и честен, то и в ответ получишь тоже самое. Если наоборот – не жди снисхождения. В доме есть свод правил и законов, при соблюдении которых можно хорошо жить. Эти правила одинаковы для всех, и действуют в любом месте имения. Ни домашний надсмотрщик, ни бригадир в полях, не позволят себе лишнего, если ты не провинился. Если же ты работаешь хорошо, об этом узнает отец и наградит тебя.
– Этот ответ придает величия вашей семье, – с каким-то чувством восторга проговорила мать, – ведь только там, где чтят законы, могут жить и живут люди. Но скажи мне, юный патриций, насколько они суровы?
– Отец всегда говорит, что законам нужен не страх наказания, а прозрачность понимания. А, впрочем, сами всё увидите!! – он кивнул головой вперед.
Из холма показался белый краешек виллы. Время для разговора в дороге закончилось, и поэтому, отделившись от телеги, юноша поскакал вперед, чтобы первым похвалится перед семьей удачным приобретением.
Вбежав в атриум Луций никого не обнаружил. Натертый до блеска пол и прохладные стены, не успевшие еще собрать в себя полуденную жару, дарили свежесть для отдыха. Находится здесь и сейчас, особенно появившись с раскаленной улицы, было воистину наслаждением. Но где же остальные?? Может быть, что-то случилось в их отсутствие?? Однако нет, вдоль стены прошли двое рабов, неся в руках большую жаровню, наполненную доверху раскаленными углями. Не обращая внимания на молодого господина, они юркнули в комнату матери, предупредительно
– Луций!!, – воскликнула мать, увидев появившегося на пороге сына. – Долго же вы с отцом сегодня гуляли. Расскажи мне скорее, как у вас всё прошло?
– Клянусь Фортуной, сегодняшний день я запомню навсегда!! – Луций снова разгорелся душой, мысли лились таким мощным напором, будто река выходит из берегов в половодье, и путались в голове. Он начал запинаться и повел рассказ бессвязно, но с таким ярким и живым чувством, что даже если кто-нибудь не понимал бы языка Луция, то смог бы догадаться, насколько счастлив молодой рассказчик. Когда он кончил, единственное что смогла понять Эмилия, так это то, что они купили двух рабынь, что рабыни эти красивы, и самое главное, они достались семье абсолютно бесплатно. Хотя по своей природе Эмилия и не считалась прижимистой или жадной, чрезмерные траты на покупку рабынь считала глупостью и пустым занятиям. Нет, о ревности мыслей никогда не шло. Она воспитывалась в лучших тонах Римской Империи, и обращать внимание на маленькие радости мужа, совершенно не собиралась. Более того, матрона одобряла вкус супруга, и радовалась его мужскому здоровью. Однако, вкус вкусом, а деньги деньгами. Позволить переплачивать за рабов, пускай даже и красавиц, она не могла. Ей, как и любой другой даме высшего общества была известна история о Квинте Латуции Катуле, купившего себе раба Данфиса, за цену сопоставимую с покупкой добротной виллы вблизи Карфагена. Но с суждением о том, что такое приобретение подчеркивает утонченность его вкуса, показывает стать положения, и как бы теперь говорит за него самого, она не соглашалась. Эмилия считала с точностью до наоборот. Подобные траты она относила исключительно к расточительству и отсутствию практичности. По ее скромному мнению, для того что бы видеть прекрасное в мире и людях, необязательно разбрасываться деньгами. Это чувство воспитывается внутри себя самого и никак иначе. Она считала, что даже в самом уродливом человеке, при желании, можно найти прекрасные стороны, надо только поискать. Однако, сегодняшний случай выглядел совершенно другим, и она, как и положено хорошей матери и рачительной хозяйке, успела заинтриговаться до предела.
– Так веди скорее их сюда, мне любопытно посмотреть, на ту, которая так растревожила моего сына, – заканчивая фразу, она ласково улыбнулась ему. Конечно же, от материнских глаз не ускользнуло возбуждение ребенка. Будучи, достаточно опытной в делах амурных, она слишком хорошо знала, как ведет себя мужчина, сильно кого-то желая.
Луций как сумасшедший рванул с места и скрылся в дверном проеме, не заметив умиления матери. Вылетев во двор, юноша вдруг опомнился, сообразив, что ведет себя как мальчишка и это совсем ему не к лицу. Однако, сердце так бешено колотилось, что казалось, отбивает военный марш внутри, и для того чтобы успокоиться потребовалось изрядно времени. Сделав несколько глубоких вдохов и поправив волосы, которые разметало по всей голове после бега, он огляделся. Повозка с новоиспеченными рабынями как раз подъезжала. Он кликнул Паллу.