Следы на песке
Шрифт:
— А Фейт тебя не потеряет? Уже почти полночь.
— Тетя Фейт уезжает на выходные в деревню, к дедушке. Я поеду к себе домой, в Уилтшир. Все равно материал для транспарантов у меня там. А ты не хочешь помочь? — неожиданно спросила она.
— В чем?
— Сделать транспаранты?
Оливер был озадачен.
— Но ведь ты собиралась в Уилтшир?
— Ты мог бы поехать со мной, на машине. — Она замолчала и опустила голову. Водопад темных волос скрыл глаза. — Нет. Конечно, нет. Что за глупая идея. У тебя наверняка масса важных дел.
Оливер
— Ты предлагаешь мне поехать с тобой в Уилтшир? — переспросил он.
— Извини. Ты, наверное, считаешь меня идиоткой. Тебя ведь родители ждут.
«Побег из Лондона, ночное путешествие на машине под звездным куполом — это захватывающее предложение», — промелькнуло у него в голове.
— Я могу позвонить им.
Он услышал удивленный и радостный возглас Элизабет.
— А твои родители не станут возражать, если ты привезешь кого-то домой?
— Их обоих нет дома.
Она начала рассказывать, куда уехали ее родители, но Оливер не слушал. Он всегда любил путешествия. Особенно неожиданные. Конечно, ему придется написать несколько лозунгов на транспарантах и сделать вид, что его интересует антиядерное движение, но восхитительное чувство свободы того стоит.
Вечеринка проходила в доме актрисы Клио Бетанкур на южном берегу реки. Зеркала на стенах, многочисленные портреты хозяйки. Фейт поймала свое отражение — шелковое платье оливкового цвета, собранные на макушке светлые волосы, ожерелье и серьги из черного янтаря, которые когда-то принадлежали Поппи.
Кто-то тронул ее за локоть, и голос над ухом произнес:
— Наша дорогая Клио, видимо, затевает какой-то грандиозный и дорогой проект. Сегодня здесь весь цвет общества.
Фейт повернулась и улыбнулась Пэдди Колдеру, бухгалтеру «Холли-Блю». Это был крупный коренастый мужчина с всклокоченными светлыми волосами и красноватым лицом. Его было легче представить работающим на стройке или в доках, чем за письменным столом.
— Рада видеть вас, Пэдди. — Она поцеловала его в щеку.
— Я нашел вам отличный дом, Фейт. — Пэдди постоянно пытался уговорить ее вложить сбережения в недвижимость. — Три этажа и подвал. Старинные двери и камин. И в таком районе, который скоро станет фешенебельным.
— Спасибо, Пэдди, но мне хорошо и там, где я живу.
Он залпом выпил рюмку шерри.
— Я уже говорил, что не стоит просто держать деньги в банке, Фейт. Это смешно.
— Почему? — Она решила поддразнить его. — А где мне тогда держать деньги? Под половицей?
— Вот упрямая женщина! — добродушно присвистнул он и взял себе еще шерри. — Вы же не бедны, Фейт, зачем вам жить, как цыганка? И потом, разумнее вложить деньги в недвижимость. Я давно это вам твержу.
— Мне нравится моя квартира. Я привыкла к ней, я люблю ее. Утром я просто спускаюсь по лестнице вниз и…
— Совсем не обязательно жить в том доме, который вы купите.
— Тогда какой в нем смысл?
— Делать деньги, дорогая моя, —
Фейт никогда не понимала графиков. Работая в «Холли-Блю», она упорно трудилась, чтобы восполнить широкие пробелы в своем образовании, и теперь могла с легкостью складывать, вычитать, умножать и делить. Она понимала разницу между дебетом и кредитом, прибылью и товарооборотом. Нередко ей казалось, что ее жизнью управляют денежные потоки. Она заставила себя выучить все это ради «Холли-Блю». Но графики оставались для нее загадкой.
— Дело в том, Пэдди, что квартира над магазином нужна мне, потому что это удобно, а каждые выходные я езжу в Норфолк из-за папы. Было бы довольно расточительно разрываться между тремя домами. — Увидев разочарованное выражение его лица, она поспешно добавила: — Но я посмотрю дом, если хотите. Обещаю.
— Сегодня, после вечеринки?
Фейт растерянно моргнула.
— Ну, хорошо.
Пэдди схватил поднос у проходящей мимо официантки, но, посмотрев на слоеные пирожки, вздохнул:
— Опять волованы. Худшее, что можно придумать. Тесто рассыпается во рту, как труха, начинка непонятная.
Он запихнул в рот три маленьких пирожка и протянул поднос Фейт. Она покачала головой.
— Этот настойчивый покупатель… он больше не давал о себе знать? — спросил Пэдди, пережевывая крошки слоеного теста.
Фейт поморщилась. С начала года она получила несколько писем, все анонимные, в которых ее пытались принудить продать магазин. Тон писем был неприятным, даже слегка угрожающим.
— На днях пришло еще одно письмо, — призналась она.
— Вы обращались в полицию?
Она пожала плечами.
— Да, но они мне сказали, что пока ничего не могут сделать. Не за что зацепиться. Подписи нет, только лондонский почтовый штемпель. И потом, автор писем не причиняет мне вреда.
— Пока не причиняет, — сказал Пэдди. — Я не хочу заставлять вас волноваться, Фейт, но это место дорого стоит, я уже объяснял. Центр Лондона. От самого магазина, конечно, мало толку, но вместе с соседним пустырем…
— Я не буду продавать магазин, Пэдди. Меня не запугать.
— Конечно, нет. Но сейчас появились такие беспринципные дельцы. Я беспокоюсь, как вы там одна.
— Я привыкла жить одна, вы это знаете. И когда этот тип поймет, что ничего не добьется, он отстанет от меня. Я в этом не сомневаюсь. Вопрос исчерпан.
Пэдди вздохнул и спросил:
— Как там Кон?
Фейт улыбнулась.
— Кон бесконечно рада, что ушла на пенсию. Почти все время она занимается ткачеством. Делает прекрасные ткани. Правда, у нее развилась дальнозоркость, и ей трудно работать с тонкой пряжей. Это ее раздражает.
— А как ваш отец?
— Хорошо. Мы с ним скоро собираемся в отпуск. Запоздалый подарок ко дню рождения.