Следы остаются(Роман)
Шрифт:
— А что делать с мальчишкой? — спросил майор.
— Оставим его связанным здесь! — ответил равнодушно светловолосый.
— Глупости! — отозвался сердито диверсанте грубым лицом. — Лучше всего перед уходом кокнуть его!
— Зачем?
— Как зачем? Да ведь паршивец знает уже все! Он знает о передатчике, хорошо изучил наши морды! Завтра в Государственной безопасности будет полнейшее описание всего! Тогда даже милиционеры смогут нас узнать.
Светловолосый диверсант знал это лучше него и все же решительно был против убийства. Дело было в том, что оба его помощника имели тяжелые приговоры, вынесенные
— Я не согласен на его убийство! — сказал он решительно. — Мы должны не забывать, что у пас не только диверсионные задачи, но и политические! Если мы убьем мальчишку, их пропаганда использует это и настроит против нас весь народ! Как вам это кажется — зверски убитый мальчик! Да ведь и у самого простого зеленщика волосы дыбом встанут. Нет, нет, я не согласен!
— А согласен, чтобы мы сами положили голову под топор? — сердито пробурчал диверсант с грубым лицом. — А я вот не согласен.
— И я! — добавил сухо майор.
Светловолосый диверсант посмотрел на светящийся циферблат своих часов и обратился к майору:
— Иди сразу же к передатчику! Нас скоро будут вызывать!
Майор быстро встал со своего места.
— Что передать?
— Передай, что группа по непредвиденным обстоятельствам уедет на объект 14 этой ночью, а не завтра ночью.
И помолчав мгновение, обратился к диверсанту с грубым лицом:
— Иди и ты, помоги ему справиться с шифром! Я сразу же свяжусь с Б8 и устрою наш отъезд.
Оба диверсанта, охваченные тревожным нетерпением, быстро пошли к ванной комнате. Светловолосый мужчина постоял немного на своем месте, потом чуть слышно вздохнул и пошел к телефону. Непредвиденные события, вопреки его кажущемуся спокойствию, плохо отразились на его самочувствии.
ЮЛИЯ ДЕЙСТВУЕТ
Юлии было мучительно и страшно ждать в заброшенном дворе. Спрятавшись в кустах, она вздрагивала от полуночной прохлады и от страшных мыслей, приходивших ей в голову. Время от времени вспархивала в темных ветвях птица, кошка внезапно прыгала на изгородь, и Юлия испуганно замирала на своем месте. Но в эти минуты она больше всего боялась за своего маленького друга, который так странно исчез в большом белом доме. Что случилось с ним? Почему он не выходит? Хотя в эти страшные минуты ей было совсем трудно думать спокойно, она понимала, что нет никаких разумных причин задерживаться так долго внутри. Сколько времени нужно, чтобы проверить, открывает ли ключ двери? Наверное, не больше пяти минут. До сих пор прошло много раз по пять минут, а от Пешо не было и следа.
Куда пропал он? Жив ли или уже случилось какое-нибудь непоправимое несчастье?
Терзаемая противоречивыми мыслями, она ждала за оградой и не отрывала взгляда от подъезда. А действительно ли он вошел в дом? Она не уверена, потому что не видела. Но куда может пойти он в этот поздний ночной час? Уж не пришло ли ему в голову немедленно сообщить милиции —
Наконец Юлия поняла, что ждать здесь дольше опасно и бессмысленно. Если с ним случилось несчастье, она должна помочь ему, спасти его. Хотя она и поняла это, ей было невыразимо трудно оторваться от своего места. Ей казалось, что стоит ей пойти куда-нибудь, как там, наверху, произойдет страшное несчастье, которое уже никто не сможет поправить. Да, лучше сразу же побежать в милицию, предупредить, попросить помощи, но, несмотря на это, у нее не хватало воли тронуться с места и оторвать взгляд от неподвижных дверей.
Так прошло еще четверть часа. Наконец, собрав всю силу воли, она медленно вышла из дворика. Дверь была все такой же неподвижной, окна инженера — все такими же темными. Но где искать помощи? Где отделение милиции? Внезапно она вспомнила, что мальчики собирались идти в Министерство внутренних дел. Кто-то говорил, что там обязательно есть дежурный начальник. Хорошо, она пойдет туда! Юлия знала, где находится громадное массивное здание Министерства внутренних дел, но сейчас ей было трудно ориентироваться. Она вышла на трамвайную линию, осмотрелась и поняла: если пойдет по линии, то, достигнув маленького сквера, она увидит за ним само Министерство.
Пока она спешила по безлюдной улице, поднялся вихрь, в воздухе понеслись клочки бумаги. Через некоторое время закапали и одинокие крупные капли, но скоро перестали. Через четверть часа Юлия подошла к скверу и, завернув за угол, увидела выросший перед ней огромный каменный фасад Министерства. В двух местах светились окна, и Юлия, ободренная, поспешила вперед.
Подойдя к зданию, она смущенно остановилась. К каким дверям подойти, кому позвонить? Было что-то трогательное в этой полуночной картине: мрак, ветер и она, совсем одна, маленькая и беспомощная у громадного тяжелого массива Министерства, поднявшая к окнам свой маленький носик, с развевающимися от ветра светлыми волосами. Кому позвонить, кого позвать?
Внезапно она вздрогнула. В тени здания зашевелилась человеческая фигура и, когда она вышла на освещенное место, Юлия увидела, что это солдат — серьезный, даже хмурый, с автоматом на груди.
— Кого ты здесь ждешь, девочка? — спросил он строго.
— Товарищ солдат, — быстро, задыхаясь начала Юлия, — я должна сейчас же поговорить с самым главным начальником!
— С каким начальником?
— С дежурным, — догадалась она.
— Здесь нет начальников! — немного сердито ответил солдат. — Ну, иди! Как это можно, чтобы дети бродили по ночам?
— Но, товарищ солдат, — быстро и отчаянно зашептала Юлия, — диверсанты, товарищ солдат, поймали Пешо…
— Какого Пешо?
— Пешо — мальчик. Диверсанты его поймали и заперли в… комнате!
Солдат невольно улыбнулся. Приснилось ли что-то этой девочке, или читала она до поздней ночи какую-нибудь книгу? Нет у диверсантов других забот, как ловить детей и запирать их в комнатах! И что это за родители, которые не следят за своими детьми! Как это можно!
— Слушай, девочка, сразу же иди домой! — сказал строго солдат. — Слышишь, иди немедленно!