Слепая надежда
Шрифт:
Змея Ивена приподнимает голову, смотрит пристально. Я найду на тебя управу, тварь.
— Я прошу отсрочки принятия решения, — заставляю себя ответить. Хотя голос Ивена и все происходящее здесь размывается, словно находится где-то далеко. А каждое слово Императора, каждое его действие, ужас и неприязнь Ноэлии пульсируют в венах, прорывая защиту. Ненавижу себя и собственную беспомощность. Это я привез ее сюда! Скрепил их союз!
— До нового проявления... — с трудом возвращаюсь к разговору. «Не перебить своему Стражу ночной поход...» Голос хрипнет, омаа ударяет в
Делаю то единственное, что могу — закрываю ее ауру. Не хочу, чтобы это видел кто бы то ни было.
— Что творишь? — шипит Ивен.
— Мое право, — отзываюсь. — Нравится наблюдать?
— И не такое наблюдал, — фыркает.
Едва удерживаю собственную руку от попытки двинуть в бесстыжую морду. Знать не хочу, что он там наблюдал.
— Смотрю, осмелел в своих правах, — продолжает.
— Не все ж тебе наглеть в своих.
— Эти метки нужны императору. Не понимаешь?
— Они не нужны императрице. Я предпочел бы подождать до нового проявления шаматри или до беременности, когда можно будет точнее спрогнозировать перемены в ауре.
— Приказ повелителя. Сделаешь метки для самых близких — отряда императора и отряда императрицы.
— Сам делай.
— Твоя обязанность.
— У императрицы нет отряда. Еще.
— Тогда император назначит.
Смотрю на него и словно впервые вижу. Всегда казалось, личный Страж императора — какая-то невероятная высота, вызывающая едва ли не трепет с поклонением. Но сейчас... его как будто все это забавляет, доставляет странное, почти садистское удовольствие. Не могу понять. И, наверное, простить тоже. Хотя мне и не положены такие эмоции.
Молчим. Держу свой щит и ауру Ноэлии. Ивен пытается пробраться, не пускаю. Но он не оставляет попыток — скорее развлекаясь, чем действительно собираясь смотреть. Захотел бы — пришлось бы мне снимать защиту. В этих вопросах приоритет у него.
А у меня приоритет все видеть. Не верится, что раньше я воспринимал его за везение.
«Сюда!» — никогда еще внутренний голос императора не казался таким... неприятным. Едва не переспрашиваю, и мне? Конечно, и мне. Приказ повелителя однозначен. Не хочу. Не могу. Но иду, куда же денусь.
Лия сжалась на кровати сбившимся комком смятой ауры. Темные потеки. Убил бы любого, кто к ней прикоснется. Но не повелителя. Конечно.
Обнять бы и успокоить. Да снова выгонит. А после слов мужа о шлюхах, еще и с отвращением.
Он продолжает говорить — метко, безжалостно, достигая цели. Уверенность в силе императора впервые предстает совсем иной стороной. Может. И советников созвать, и... да что угодно. Только гордости за повелителя совсем не возникает. Даже если он просто «воспитывает» жену, намереваясь указать ей место. Самое отвратительное, что мне ее и обнадежить нечем.
— Когда от тебя ждать метки, Дарсаль? — Иллариандр недоволен.
— Сколько у меня времени?
— Нисколько.
«Эр Мирий! — обращаюсь, решившись.
«По закону — три дня, — почти сразу откликается старик. Надеюсь, я его не разбудил. — Или доказать свою правоту, или исполнить волю императора. Или предложить альтернативу. Если не случится ничего, что заставило бы ускорить решение.»
— У меня есть три дня, — отвечаю. Долетает гнев Иллариандра — но то ли понял, с кем я советовался, то ли Мирий транслировал сразу всем. Несколько минут тишины, точнее, ментальных переговоров. Без меня. Ни слова не произнеся, повелитель разворачивается и уходит вместе со своим приспешником.
Не знаю, что делать, сгораю в омаа. Стою как истукан. Пусть уже прогоняет, что ли. Сам я уйти не смогу. И приблизиться не смогу.
Ноэлия подхватывается, надевает, похоже, теплый пеньюар — резкое, разлетающееся движение. Ощущаю ее слезы — но внутренние. Не знаю, видно ли их зрячим.
— Дарсаль... — произносит срывающимся, хриплым голосом, который полночи читал мне что-то яркое и... нежное.
— Да, моя госпожа, — отзываюсь. Сжимаю кулаки. Ноэлия делает несколько шагов, явно желая уйти, но вдруг бросается ко мне. Не успев сообразить прижимаю к себе, прикасаюсь губами к волосам, остервенело срываю черную мерзость с синей ауры. Выжечь до капли! Ноэлия плачет — хотя нет, это ее аура захлебывается рыданиями, а сама она стоит, просто уткнувшись в мою грудь. И молчит.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ноэлия
— Вы готовы? Император идет.
Едва не вздрагиваю, задумалась, не заметила, как Дарсаль появился. Готова. Наверное. Часа полтора решала, что надеть: после слов Иллариандра о брюках уже была согласна на платье. Чтобы не думал, будто я специально тут для него... соблазнительно выряжаюсь. Да и свадьба все-таки. А с другой стороны, не хочется, чтобы он таким способом заставил меня отказаться от любимой одежды!
Несколько раз переодевалась. Мадам Джанс всегда внушала, что ходить в брюках на светские мероприятия — моветон. Да и платье мне сшили красивое... А в другое время буду носить, что захочу!
Эр Базир заходил днем, сказал, для представления Пени все готово, осталось только согласие императора получить. Мол, он пока не ответил. А у меня при мыслях о том, чтобы идти к мужу с просьбами, все внутри протестует. Так и не рискнула. Лучше на свадьбе скажу. Ведь был бы против, наверняка уже передали бы?
— Готова, любимая? — как ни в чем не бывало спрашивает император, появляясь в дверях, снова улыбается своими ямочками. Будто и не было этого жуткого утра, будто совсем другой человек ко мне приходил. Смотрю на него с недоумением, поднимает глаза — а ведь глаза-то не обманывают. Стальные. Это он меня проучить, что ли, пытался? За что?! Или действительно был не в себе?
Улыбаюсь в ответ. Не хочу, чтобы и на людях начал мне место указывать. Лучше уж притвориться... и не думать о том, сколько Слепых знает, что между нами произошло в спальне.