Слепая зона
Шрифт:
Платон заглядывает в глаза. Они у него как никогда ясные. Мурашки бегут по коже.
Я пытаюсь скрыть бешеное счастье и вести себя прилично.
— Станешь моей, Элечка? Я хочу с тобой спать и просыпаться. С тобой жить. С тобой разговаривать. Все с тобой. Я не могу держать с тобой дистанцию. И главное — не хочу. Я не животное, не зверь. Обычно я в состоянии вести себя в рамках принятой культуры. Это кухня. — Он оглядывается. — И это капец. Но, честно говоря, мне плевать.
— Мне надо подумать, — бормочу. —
Платон моргает. Облизывает губы и скороговоркой выпаливает:
— Хорошо. Но ты сама бы хотела? Не против, если я попрошу твоей руки?
Помешкав, киваю.
— Не против. — Вспыхиваю, огнем горю.
Он широко улыбается. Я тоже. Мы снова целуемся, теперь нежно.
В дверь стучатся.
— Как будете готовы, дайте знать, я вас открою. Рыбаков носится по этажам, мне кажется, ему скучно. — Это Дарина.
— Я дам ей премию.
— Дай ей премию.
Выдыхаем одновременно.
Я спрыгиваю со стола.
— По новостям, малыш, — торопливо говорит Платон. — Пока мы не включились в работу. Маме я уже сказал, что женюсь на тебе в самое ближайшее время. Вечером обсудим даты и формат, подумай пока. После ралли поедем просить знакомиться с твоим страшным братом и просить твоей руки.
— А ралли? Решили что-то?
— Нашли лазейку в контракте. Будем участвовать с Егором на разных машинах, с опытными штурманами. Отец уже кое-кого вызвал. Сегодня начинаем тренироваться.
— Платош, времени в обрез, — волнуюсь я. Голос, правда, как мурчание кошки, слишком ласковый, не подходящий моменту.
— Времени в обрез, — подтверждает он. — Нормально. Я хорошо работаю, когда задница в огне.
— Я тоже.
Мы киваем друг другу. Платон направляется к двери стучать, а я приседаю с салфетками, чтобы убрать осколки и сахар.
Глава 47
Ралли
В день квалификации льет как из ведра.
Платон делает шаг из самолета и два назад, а там я стою!
— Прошу прощения, но ты мне на ногу наступил!
— Сорри. — Он снимает куртку и накидывает на голову. — Там капец, Эль. — Его волосы намокли моментально, Платон стирает крупные капли с лица. — Бегом до автобуса.
— Йес, босс. Ты меня лови, если запнусь и полечу вниз.
— А ты меня.
Хохочу, представляя эту картину.
Мы промокаем до нитки, пока спускаемся с трапа. Платон действительно держит крепко — упасть нереально. Бежим, держась за руки, под потоком воды. Залетаем в автобус. Там жутко холодно!
Боже! Сжимаюсь в комочек.
— Выключи сплиты! Эй! — кричит Платон водителю. Рявкает, и тот слушается.
Автобус заполняют гонщики. Здесь не только спортсмены, их механики и члены семей, есть и совершенно незаинтересованные
Вытираю потекшую тушь, проверяя себя через фронтальную камеру. Платон стоит рядом, как всегда приобняв, говорит с отцом по телефону. Я поднимаю глаза и вижу Тимофея Агаева в компании с его штурманом. Выглядит этот мудак значительно лучше. И не скажешь, что две недели назад нес опасную чушь на крыше, с покрасневшими глазами и дрожащими руками. Если бы я сейчас вздумала рассказать о том разговоре, весь автобус поднял бы меня на смех.
Агаев коротко подстрижен, что является его личной традицией. Это значит — подготовился предельно и настроен на победу. Хорошо одет. Строит из себя хрен пойми кого — громко смеется, максимально расслаблен. Бесит.
Будто почувствовав мой взгляд, он переводит на меня глаза и нагло подмигивает. Шлет воздушный чмок.
Я с меланхоличной улыбкой показываю ему третий палец. Платон прослеживает это дело и вопросительно кивает Агаеву. Тот ухмыляется, но больше не провоцирует. Поворачивается к нам спиной.
Платон целует меня в висок.
— Какой придурок, — шиплю я.
— Забей.
— Это провокация на конфликт перед заездом, я понимаю, но он бесит.
«…сравнивая меня с Юляшкой», — дополняю мысленно. Прижимаюсь к Платону, он мокрый, но горячий — здоровый, крепкий.
Егор тоже летел на этом самолете. И сейчас стоит в другом конце автобуса. Вздыхаю. Мы поздоровались вполне нормально, но увы, на этом все. Что в зале ожидания, что сейчас — держимся друг от друга на расстоянии.
***
Квалификацию Платон проезжает примерно в середине списка. Трасса под Новосибирском, можно сказать, новая: раньше ее использовали для ралли машин группы B, самых мощных ралли-каров в истории. В те годы ралли было не просто спортом, а популярнейшим аттракционом, механики ставили под капоты безумные движки, гонщики выжимали из них дурь на потеху зрителям. Спустя несколько лет и смертей это направление закрыли, вместе с трассой. И вот сейчас ее расчистили, отреставрировали, доработали. Должны были убрать особенно опасные трамплины и повороты.
Мы за городом.
Красиво здесь. Поначалу я жадно вглядывалась в окружающую дикую сибирскую природу, поражающую красотой. Вдыхала свежий душистый воздух, любовалась сочной, влажной после дождя зеленью. Отбивалась от насекомых.
Столько событий, поездок, новых знакомств, приключений! Здорово.
Но волнение, чтоб его, потихоньку грызло, грызло, — ребра мне, кости, — пока не добралось до сердца, и то сжалось от боли.
Прохаживаюсь у финиша, жду Платона. Пусть доедет живой, пусть, пожалуйста. Я не собираюсь вставлять палки в колеса и показывать тревогу.