Слепой царь
Шрифт:
— Кто тебе сказал, что твои чувства реальны, а не фантомные?
— Жизнь. Вот я ущипну себя, и мне больно.
— А как ты знаешь, это точно такая же боль, как в реальном мире? У тебя есть эталон для сравнения?
— Есть.
Я, мысленно, посмотрел на девушку долгим, очень долгим взглядом, потом сказал:
— Так. Давай-ка мы с тобой немножко прогуляемся.
Мы поднялись, и направились вдоль забора подальше от сидящих. Отойдя метров на сто, я заговорил.
— Лина, ты не можешь сравнивать, если ты не помнишь себя в той жизни.
— Почему?
— Ладно. Пусть будет. Как ты можешь сравнивать боль?
— Очень просто.
— Лина! — Чуть не закричал я. — Ты не можешь сравнивать боль!
— Почему? — продолжала удивляться девушка.
— Да потому что!.. У тебя были мужчины в той жизни?
Она немного помедлила, потом негромко ответила:
— Нет.
— Так как ты можешь сравнивать? К тому же неувязки, как ты знаешь, произошли с тобой.
— А с другими?
— Откуда я знаю?!
— Но ведь у тебя была и другая девушка.
— Ты с чего взяла?
— Видела.
— Так, слушай. Не морочь мне голову и не отвлекай. Дефлорация бывает только раз в жизни. Я слыхал, мол, есть умельцы, которые сшивают девственную плеву, или склеивают её. Чушь… Не верю я в эту ерунду. Понимаешь. Если ты не испытывала в той жизни этого эффекта, то как ты можешь сравнивать? Тем более что на второй день у тебя всё восстановилось. Так не бывает!
— Может и не бывает. Не знаю. Но ощущения у меня верные. Реальные. Иначе бы я не влюбилась в тебя сразу.
— Возможно, что это проделки тех, кто создал этот мир. Возможно, это программный сбой… Но это лишь подтверждает мои утверждения, а не опровергает.
— А если я забеременею от тебя?
Я открыл рот, чтоб произнести завершающую пламенную речь, но так и остался с распахнутым ртом.
— Закрой рот. Мухи налетят! — Засмеялась Лина, легонько подталкивая мой подбородок.
Я понял, что аргументов у меня нет. Как нет их и у девушки. Но у неё может появиться этот самый аргумент.
— Мухи! — Выдавил я из себя.
— Что, мухи?
— Где мухи?
Лина заозиралась в поисках насекомых.
— Видишь, нет никаких мух! — торжествовал я. — Мой аргумент: мухи! Насекомые!
— Ты их просто ненавидишь, поэтому их здесь нет.
— Бред. Я, конечно, мух, тараканов, жуков всяких, стрекоз терпеть не могу, но это не значит, что они не должны существовать. А как деревья будут опыляться? Ведь даже пчёл нет, которых я сильно уважаю, но и боюсь не меньше.
— просто ты до них додуматься не успел.
— А птицы? — Не унимался я. — Где птицы? Они-то что плохого мне сделали? Птиц, к твоему сведению, я просто обожаю. Даже противных ворон.
— Я же сказала, ты до них ещё не додумался.
— Лина, пойми же, не я один делаю окружающую среду. Её делает некто, а я лишь приспосабливаюсь под неё.
— Возможно. Но это ещё не доказательство твоей и моей оцифровки.
— Ладно. Пошли назад. Пусть пока что каждый остаётся при своём мнении.
— Если тебе так легче думать, пусть будет. Просто я хочу, чтоб ты не заблуждался в своих предположениях.
— Можно подумать, ты наверняка
— Убеждена.
— А я нет. Хорошо. Пошли.
— Ну что, наговорились? — Спросила Сяомин, когда мы вернулись.
— Да. — Хмуро ответил я, усаживаясь на прежнее место. — Давайте уже решать. Хватит споров.
Но решить быстро, не получилось. Опять пришлось прибегать к пластилину. Опять пришлось обосновывать ненужность замка. Опять!.. Нет, теперь не опять. Пришлось продумывать будущее новых пар, ежели таковые появятся. А в том, что они появятся, сомнений ни у кого не возникло. В общем, через шесть часов напряжённых споров, уговоров, предложений и прочего, пришли к единому мнению. Точки возрождения превратить в наблюдательные башни, в центре воссоздать замок, придуманного образца. Во втором кольце с двух противоположных сторон построить мужское и женское общежитие. Новые пары пусть строятся за стенами замка. Будем наделять их землёй, хай учатся земледелию. И вообще, система должна быть избирательной. Кто хочет, пусть крестьянствует. Кто желает быть садовником, не вопрос. Кузнецом? А в чём проблема? таким образом, дальнейшая перепланировка будет не нужна. В случае дополнительных земель. Это был намёк от китаянки. Она никак не могла успокоиться, что у меня есть девушка, над которой она невластна. Как позже выяснилось, ни одна из моих девушек не попали под её влияние. Что сыграло в этом роль? Понятия не имею. Но факт оставался фактом.
Наконец, все предложения были обсуждены, решения приняты. Надо было творить. Я представил всё, о чём мы договорились, но ничего не произошло. Тогда Сяомин попробовала проделать то же самое. Увы, всё оставалось по-прежнему.
— Глупые вы, муж и жена. — Сказала Лина. — Вам теперь вместе творить надо.
Мы посчитали до трёх и попробовали снова, теперь уж совместно. Но только вновь напрасно.
— Теперь что скажешь? великая мыслительница? — Съязвил я.
— Скажу, ну и дураки же вы все.
— О-бана! А не хочешь по попке ремешком за такие словеса?
— Не хочу. Встаньте, обнимитесь, может даже поцеловаться надо. Вы же муж и жена, а сидите друг против друга, как будто враги.
— А это мысль. — Сказала Сяомин.
Она поднялась, подошла ко мне и обняла за талию. Мне сидеть было бы стыдно, поэтому я успел подняться, и китаянка оказалась мне чуть ниже плеча.
— Ну, теперь давай, на раз, два, три! — Предложил я.
— Нет. Давай будем целоваться, а девчонки пусть считают.
— Хм! Ладно. Каким поцелуем?
— А ты умеешь по-разному? — Удивилась девушка.
— Нет. Я просто названия знаю. — Улыбнулся я. — Пусть будет протибодника.
— Пусть будет. — Согласилась Сяомин, приподнимаясь на цыпочки.
И в этот момент всё вокруг изменилось. Девчонки даже считать не начали. Мы стояли посреди громадного двора цитадели. Напротив располагался дворец, в котором я с Сяомин, как правители, должны будем жить. Перед крыльцом бил фонтан. Вокруг стояли лавочки, прикрытые сверху кустами жасмина, сирени и ещё каких-то экзотических кустов.