Слепой инстинкт
Шрифт:
И вдруг в зале лавки кто-то появился, вынырнув из полумрака, как «Летучий Голландец» из тумана.
Какой-то мужчина подошел к двери, поднял голову и отшатнулся. Франциске показалось, что он ждал кого-то другого. Она подняла руку, чтобы показать незнакомцу, что заметила его. Только после этого он нерешительно потянулся к ручке двери и распахнул ее.
— Я забыл вывесить табличку на дверь. К сожалению, сегодня мы закрыты. Видите ли, мне нездоровится… — Мужчина смотрел не на Франциску, а на пол.
Готтлоб,
— Франциска Готтлоб, полиция Ганновера. Вы Эдуард Саутер?
Он жадно впился взглядом в удостоверение. Один глаз у него подергивался.
— Да, я Эдуард Саутер. Чем могу вам помочь?
— Если вы не против, мне хотелось бы задать вам пару вопросов, господин Саутер.
— Пару вопросов… Не знаю… Я, признаться, тороплюсь. О чем идет речь?
— Это не займет много времени. — Франциска мягко улыбнулась.
— Ну что ж… Хорошо… Заходите, пожалуйста. — Он пропустил комиссара в магазин.
Протиснувшись мимо этого высокого худощавого бородача, Готтлоб спрятала удостоверение.
Первым, на что она обратила внимание в лавке, был запах. Конечно, в любом зоомагазине должно довольно странно пахнуть. Франциска помнила, как когда-то впервые зашла в подобное место. Тогда они с отцом покупали хомячка. Вообще, в жизни Франциски сменилось шесть хомяков: животные погибали быстро. В тот раз в зоомагазине пахло достаточно приятно — кормом, животными, свежим сеном, теплой влагой аквариумов. От такого запаха у любого малыша загорались глаза.
Но тут пахло иначе.
В воздухе угадывался запах предыдущих поколений Саутеров. Старый, едва уловимый, душный запах. Он перемешивался с ароматами корма, оставаясь где-то на втором плане.
Животных в лавке почти не было, зато у левой стены продолговатой комнаты стояли три едва освещенных аквариума с несколькими рыбками.
С порога Франциска ничего не могла разглядеть в полумраке. Она повернулась к Саутеру, который закрыл дверь и сейчас, судя по всему, раздумывал над тем, запирать ее на замок или нет.
И вдруг у Готтлоб появилось какое-то странное ощущение в животе, словно шестое чувство пыталось предупредить ее о чем-то. Девушка присмотрелась к Саутеру внимательнее. Одежда Эдуарда была покрыта пылью, руки чем-то выпачканы. Он стоял, слегка наклонившись вперед и ссутулясь, глаза поблескивали за толстыми стеклами очков.
Он словно намеренно поворачивался к ней так, будто прятал что-то на левой стороне лица. Кроме того, Эдуард все время оставался в тени. Что-то с ним было не так.
— К сожалению, мне нечем вас угостить, госпожа…
— Готтлоб. Франциска Готтлоб. Ничего страшного, господин Саутер, я не стану отвлекать вас от работы. Я вижу, что вы сейчас заняты.
— Почему вы так полагаете? — рассеянно, будто думая о чем-то
Франциска молча указала на его правое плечо. К свитеру пристало несколько соломинок.
— Ах, это… Да, я… Мне нужно было срочно убрать в лавке. Но это может подождать пару минут.
Франциска пыталась поймать его взгляд, но тщетно. Саутер стоял к ней боком, отчаянно пытаясь спрятать левую сторону лица. Это было настолько очевидно, что даже немного рассмешило комиссара.
— Господин Саутер! — Франциска прошла глубже в лавку. — Вы иногда чистите аквариум в интернате Святой Елены, не так ли?
— Да, верно. У них большой и очень красивый аквариум. Рано или поздно владельцам надоедает возиться с такими, потому что они быстро загрязняются. Все дело в воде, понимаете? Высокое содержание…
— Я пришла сюда не из-за аквариума, — Франциска прервала поток его речи, проходя мимо полок с товарами.
При этом она старалась не спускать с Саутера глаз. Он следовал за ней, все время оставаясь в тени.
— Вероятно, вы слышали о том, что из интерната была похищена маленькая девочка.
— Похищена? — удивился Саутер. — Этого я не знал. Я думал, она сама сбежала.
— Девочка была слепой, потому мы считаем, что у нее не было возможностей для побега. Полиция разрабатывает версию похищения. Вы были знакомы с этой девочкой, господин Саутер?
— Я?! Нет… Насколько мне известно. Когда я занимаюсь в интернате аквариумом, ко мне подходят многие дети, но я не запоминаю их имена. Возможно, я действительно встречался с этой девочкой. Вполне возможно. Я чищу там аквариум уже пару лет, приезжаю два раза в месяц. Вот вчера, например, ездил.
Франциска заметила, что он остановился возле полок. Может быть, он не хочет, чтобы она прошла дальше? Там есть что-то, чего ей нельзя видеть? И почему он не показывает ей своего лица? Что-то тут не так!
— Вы поранились? — напрямик спросила Готтлоб.
— Что, простите?
Франциска постучала пальцем по своей левой щеке.
— Вы поранили лицо?
От ужаса глаза Эдуарда расширились. Он попятился, зажимая лицо ладонью, но уже в следующую секунду заметил собственную ошибку и опустил руку как ни в чем не бывало.
— Ничего, всего лишь царапина. Работал на складе. Знаете, неловко повернулся…
Он использовал короткие, рубленые предложения, пытаясь убедить Готтлоб в том, что на это не следует обращать внимания.
— Я могу осмотреть лавку? — Франциска не сводила с него глаз.
Если он действительно что-то прятал в магазине, то сейчас настал критический момент. Комиссар знала, что даже самые, казалось бы, безобидные преступники превращаются в настоящих зверей, если их загнать в угол.
— Зачем? — В его голосе зазвучали новые нотки. Угрожающие.