Слепой. Тост за победу
Шрифт:
Ломиться в неизвестное помещение с пустыми руками было весьма рискованным предприятием. Никакого оружия Слепой, разумеется, с собой не имел. Но… все-таки он решил рискнуть.
Дверь поддалась очень легко — она оказалась даже не запертой изнутри. Слепой одним махом выскочил на центр комнаты, готовясь сразить противника. И застыл в недоумении.
Ни противников, ни сторонников, ни соратников в комнате не было. Там не было вообще никого. Если не считать почти голого мужчины с разбитой головой, лежавшего на коврике возле
Слепой поискал взглядом источник звуков, которые он только что слышал. И понял, что голоса раздавались из колонок музыкального центра.
Спустя секунду через открытое окно он услышал другой звук, очень резкий и отчетливый. Это была полицейская сирена.
Глеб матернулся.
Развернувшись, он выскочил из квартиры на лестничную клетку и опрометью бросился вниз. Навстречу ему медленно карабкалась бабулька с пакетами из ближайшего супермаркета. Слепой чуть было не сбил ее с ног. Старушка закричала на него своим наждачным голосом, но Глеб решил, что извиняться сейчас не время и не место.
Надо было любой ценой успеть выбраться из подъезда до того момента, когда туда начнут ломиться полицейские.
Подбежав к железной входной двери, Слепой осторожно выглянул в окошечко. И чуть ли не нос к носу столкнулся с каким-то копом, который как раз набирал код.
Глеб отпрянул. Положение было почти безвыходным.
К счастью, под лестницей в подъезде располагалась небольшая каморка. Жильцы хранили там свои коляски и велосипеды. Слепой скорчился в три погибели и притаился среди них.
Как раз в этот момент железная дверь открылась, и полицейские один за другим ринулись вверх по лестнице. При желании Слепой мог дотянуться рукой до их начищенных до блеска ботинок, которые они мелькали всего в метре от его лица.
Наверху, на третьем этаже, послышался звонок в дверь, затем стук, затем голос: «Откройте, полиция!» Глеб понял, что если ему сегодня и суждено выбраться из этой передряги, то только сейчас, сию же минуту.
К счастью для него, один из стоявших в коморке велосипедов не был прикован противоугонным тросом. Глеб решил, что в данной ситуации не будет большим грехом угнать эту развалюху.
Он вытащил велик, вынес его через входную дверь, вскочил на седло и принялся что есть мочи крутить педали. Его тут же окликнул какой-то мужской голос, и краем глаза Слепой увидел, что это один из полицейских, оставшихся на улице.
Глеб сделал вид, что ничего не услышал, и добавил ходу. Одна из машин завелась и включила мигалку, но Слепой к тому времени уже успел свернуть в какую-то подворотню и затеряться среди буйной растительности двора.
Джон Кистофф осторожно отодвинул занавеску и выглянул в окно. Ничего примечательного увидеть ему не удалось. Здесь, в Восточном Берлине, жизнь текла почти так же, как и тогда, в те славные годы «холодной войны»,
Где-то неподалеку, на Фридрихштрассе, шествовали ряженые педерасты. В Берлине проходил очередной гей-парад, но до Инвалиденштрассе его звуки почти не долетали. Зато с самого утра вокруг раздавались другие звуки: это гремели своими инструментами строители, превращая старые гэдээровские домики в современные офисные центры.
— Впрочем, скоро здесь все тоже изменится, — подумал Джон, делая небольшой глоток виски с содовой. — Капитализм — он везде капитализм, особенно в Берлине. И никаких поблажек.
Джон Кистофф взглянул на часы и недовольно хмыкнул. Ждать он не любил. Особенно когда его заставляет ждать какая-то мелкая сошка.
Со времени назначенной встречи прошло уже почти полчаса. Человек, которого он ждал, жил в Берлине, и объяснить такое опоздание нелетной погодой или забастовкой греческих авиадиспетчеров ему вряд ли удастся.
От нечего делать, Джон стал разглядывать интерьеры квартиры, снятой на несколько суток специально для этой встречи и еще одной, назначенной уже на вечер. В ней царил типичный дух квартир на сутки. Тонкий нюх Кистоффа уловил запах марихуаны и неповторимый аромат испортившихся продуктов. Такой коктейль заставил брезгливого американца поморщить нос.
Обычно такие квартиры использовали в качестве запасного аэродрома. Пузатые герры ставили здесь рога своим педантичным и строгим фрау, снимая на Ораниенбургерштрассе девиц за полтинник в час. Фрау тоже не оставались в долгу.
Кистофф сознательно выбрал именно это место. Он даже внешне был похож на постаревшего бонвивана, который любит плотские утехи, но не в ущерб своей деловой репутации. Поэтому для американца было очень логично отправиться в Европу. В таком городе, как Берлин, подобных людей ошивалось много, здесь их хорошо понимали и принимали.
…Наконец раздался звонок. Кистофф осторожно подошел к дверному глазку. На лестничной клетке стояло что-то совсем невообразимое. Казалось, что это существо непонятного пола и биологического вида всего пару минут назад сбежало с праздничного утренника в дурдоме.
— Ах да, я же и забыл, что наш Руди по своей ориентации тоже… — улыбнулся Кистофф. — Что ж, очень хорошо для конспирации.
Он открыл дверь и окинул гостя вопросительным взглядом. Да, действительно, посмотреть было на что! Толстый мужик лет пятидесяти, лысину которого украшала отдельно торчавшая копна оранжевых волос, одетый в мятое женское платье до пят. Губы его были вульгарно накрашены, а из-под платья торчала приобретенная в секс-шопе кожаная сетка.
Впрочем, в этот день в центре Берлина было много таких парней. Так что подобный прикид совершенно не привлекал внимания — наоборот, его действительно можно было объяснить соображениями конспирации.