Слёзы Цернунна

Пюиссегюр Ален Т.

Сирения в раздражении возвела глаза к потолку.

– Ни один кот, попав в Туманное море, не вернулся оттуда. Говорят, там внутри что-то есть. Или кто-то. Многие боятся неведомых чудовищ.

Вот теперь они и вправду позабыли о зельеварении. Даже Зародыши насторожились и внимательно слушали разговор.

– И это ещё не самое жуткое. Беда в том, что Туманное море поглотило целую деревню в провинции Сиро.

– Как туман мог проглотить деревню? – упорствовал Лексиос.

– Сколько раз тебе повторять? Это весьма необычный туман!

–

Думаете, магистры ордена Благого Знания перепугались?

– Туманное море далеко, – заметила Сирения. – Полагаю, их больше беспокоит внезапно исчезнувший… «гарваф».

– А вам не кажется всё это странным? – задумчиво произнёс Ковен.

– Действительно, появление «гарвафа» в нашем мире по непонятной причине совпало с возмущением Туманного моря, – продолжила его мысль Брайна. – Всё это очень странно, соглашусь.

– Ну вот! – рассердилась Сирения. – Опять я по вашей милости всю ночь глаз не сомкну… «Гарваф», Туманное море… Не смотрите на меня так! Вам не понять! У меня от переживаний в последнее время бессонница… Или ещё того хуже: закрываю глаза и вижу кошмары о конце света!

– Увы, я-то в курсе, – жалобно заиграл на кантеле Лексиос. – Ты стала настоящим лунатиком.

– Неужели?

– И прошлой ночью, не просыпаясь, ты бродила и едва меня не растоптала… Драк пытался тебя укусить, я помешал. Но в результате он укусил меня…

– Ой, прости, пожалуйста! Мне так жаль! Правда, я не хотела!

Чтобы загладить свою вину, Сирения натёрла корень имбиря специально для бенгальского котика.

– Ты уверена, что Ксантос не посоветовал тебе ничего дельного? – настойчиво расспрашивал Ковен.

Брайна задумалась, припоминая слова брата.

– «Воспитывай волю и накапливай магическую силу, – вот единственное, что спасёт тебя в этом мире, полном смертоносных опасностей», – дословно процитировала она.

– То есть он отделался общими фразами…

– Я же говорила: Ксантос – форменный придурок. Но в данном случае с ним трудно не согласиться, хотя мне больно это признать. Воспитывайте волю, жалкие очёски! А ну, сварите мне это зелье в лучшем виде!

Брайна так грозно прикрикнула на них, что друзья поспешно взялись за дело и справились в мгновенье ока.

Глава 7

Обряд выбора ментора

Только школяры приготовились ко сну в тёплых гнёздах, на Насест явились два автоматона с официальным заявлением.

Что примечательно, ни один из них не скрежетал. При ходьбе лишь нежно позвякивали сочленения да стучали по полу задние лапы, покрытые отполированными деревянными плашками.

«Видимый знак того, что Эркенбальда вышла из депрессии и вернулась к своим обязанностям, верно?»– мысленно обратился Ковен к Черномордику.

«Именно так! Обрати внимание: все деревянные части натёрты воском и лоснятся», – ответил Зародыш.

Один из автоматонов держал свиток с лиловой каймой и символами трёх факультетов замка Каслкотц на обратной

стороне. Сразу видно, их прислали магистры ордена Благого Знания.

Глашатай нарочито откашлялся с металлическим звоном, с важностью сделал вид, будто прочищал горло.

– Внимание! Внимание! Школяры замка Каслкотц, к вам обращается руководство школы. Все вы обязаны явиться ровно в двадцать два часа в зал Скреп. Никаких опозданий! Ни одну причину не сочтут уважительной. Поторопитесь! Во славу лучистых звёзд и священного Аквамарина!

На стене в круглой нише висели изящные часы с причудливыми украшениями. Все с тревогой уставились на них: до объявленного срока оставалось меньше часа!

– Разве вы не должны сообщить нам что-то ещё? – осведомился Ланн.

– Не должны, – с уверенностью ответил автоматон, тщательно и осторожно сворачивая свиток неуклюжими деревянными пальцами.

– В вашем свитке не указано, как именно попасть в этот зал Скреп?

– Нет, не указано.

– И где же он находится?

– В замке Каслкотц.

Автоматоны, позванивая, дружно развернулись и торжественно удалились с Насеста.

Ланн весь распушился от гнева.

– Красавчики! В этом их суть! Всегда одно и то же! – возмущался он.

Сочувствуя ему от всей души, его Зародыш Пипетка, похожий на камешек, поймала на лету и проглотила ночную бабочку.

В самом деле, как показывала практика, общаться с автоматонами отнюдь не легко. Порой рассерженным котам хотелось даже наброситься на них и свинтить парочку гаек в назидание. Но это бы не помогло. Ещё в первой четверти Эркенбальда лишила их последней творческой жилки и всяческой инициативы, отняв способность сплетничать и распускать слухи. Теперь они стали покорными безличными исполнителями кошачьей воли, рабами механиматики.

– Не бойтесь, в зал Скреп мы вас проводим, – поспешно вызвался снедаемый отчаянным любопытством подмастерье Убар.

Его поддержала Кора и ещё один сиамский кот, чьё длиннейшее имя из десяти слогов Ковен никак не мог запомнить.

Лексиос, вне себя от восторга и признательности, сначала сыграл нечто невразумительное, однако потом справился с собой.

– Вы так добры, словами не описать! – обратился он к Коре.

Её Зародыш, пухлый хомяк самого мрачного вида, неодобрительно засопел в ответ.

Ковен приблизился и дружелюбно боднул друга, ненавязчиво намекая: «Будь осторожен и тактичен, не нарушай её личных границ».

Благодарные школяры окружили подмастерьев и приготовились тронуться в путь.

– А ты почему стоишь в стороне? Идём с нами! – позвала Кора Дарезу.

Та оставалась в тёмном углу и поначалу сделала вид, будто её не слышала. Затем всё-таки процедила сквозь зубы:

– Я и без вас прекрасно отыщу зал Скреп.

Рыжая лесная кошка презрительно взмахнула хвостом и ушла в противоположном направлении, резко прервав неприятный ей диалог. Её несчастный измученный Зародыш, похожий на ёжика, взглянул на них тоскливо и обречённо.