Слёзы Лимба
Шрифт:
— Но она нам очень помогла, когда мы привезли сюда труп того узкоглазого мужчины. Только Кристина согласилась сделать вскрытие, другие наотрез отказались, прослышав, что тело может быть заражено испанкой. Ты ведь помнишь, как этот грипп убивал в восемнадцатом году. Никто больше рисковать не хочет.
— Ну что? Ты что-нибудь видишь в своей пробирке? — с раздражением произнес Себ, сидя на кушетке в углу. — А то я сейчас усну.
— Так, кажется, что-то есть, — ахнул тот и с широко распахнутыми глазами взглянул
— Я с химией не в ладах, так что объясняй, что мне необходимо увидеть в этой розовой дряни, — с неохотой слез с кушетки тот и подошел к Ларри, с непониманием глядя на пробирку в его руке.
— Видишь этот осадок? Он означает, что животное погибло очень давно.
— В смысле?
— Мы редко находим трупы в столь хорошей сохранности. Обычно они практически не разлагаются при низкой температуре, либо при нахождении на дне болота в сгустках ила. Но редко мы находим давно лишенные жизни тела с наличием жидкой крови. Помнишь, как сильно пахло тело, когда мы вошли в квартиру?
— Да. Обычно такую вонь я чувствую в местах, где лежит разлагающийся труп.
— Вот именно. Обычно такой осадок появляется, когда в эту жидкость добавляется кровь разлагающегося тела. Но осадок обычно едва заметен, он появляется в виде тонкой пленки. А тут осадок слишком большой.
— И что это значит?
— Не знаю, поверишь ты или нет, но, кажется, этому телу уже восемь лет.
— Так, скажи, что ты шутишь. Это невозможно. Следов разложения не было. Собаку будто недавно убили.
— Да. Но все признаки указывают противоположное. Эта кровь уже не первой свежести, далеко не первой. Она уже может считаться хорошим вином.
— И что эта за смесь, в которую ты добавляешь кровь? Никогда такую не видел.
— Секрет фирмы.
— В алхимию что ли подался? — усмехнулся тот, скрестив большие руки на груди. — Ты не перестаешь меня удивлять.
— На самом деле… Я ничего сам не создавал. Эта жидкость была взята в виде образца со стен спальни Татьяны.
— Стоп. Повтори еще раз.
— Та жидкость, которая якобы растворила, как кислота, мебель и стены в спальне Татьяны, показалась мне обычным гвоздичным маслом. Но потом я изучил ее молекулярные свойства и пришел к выводу, что эта совершенно другая жидкость, но с очень похожим составом. И имеет другие свойства.
— Почему я узнаю об этом только сейчас? И как она действует?
— Она вызывает довольно необычную реакцию. Показывает состояние и возраст объекта, если его опустить в нее. Но тут надо уметь видеть, чтобы понять, что это было за реакция.
— Я не пойму. Почему тогда она расплавила, как огонь воск, мебель и стены?
— Вот это мне неизвестно.
— И как ты понял, что кровь с помощью этой штуки выдает дату смерти жертвы?
— Так было написано в отчетах, которые принесла Татьяна из психушки.
— И я узнаю об этом только сейчас? Но ведь я видел эти документы. И не видел всех этих отчетов про описание этой жидкости.
— Я тоже не видел, — удивленно произнес Ларри. — Но при повторном ознакомлении нашел эти документы. Видимо, мы их пропустили.
— Где они? Покажи мне.
— Вот, держи, — с какой-то боязливостью Ларри вытащил толстую папку с бумагами из ящика стола и вручил ее Себастьяну, открыв в нужном месте. — Тут еще описаны результаты вскрытия первых жертв. Как я понял, Доктор Ломан лично участвовал в мед экспертизах.
— Когда Татьяна мне сказала, что у жертв не нашли область головного мозга, отвечающую за сознание, я был удивлен. Ведь науке не известны такие подробности.
— Видимо, Доктор Ломан знал это. Ведь это именно он указал в отчетах эту дивную деталь. Теперь можно даже предположить, что его действительно могли убрать, как человека с опасными знаниями. Было много ученых, которые знали о человеке что-то задолго до того, как это было официально открыто. Видимо, этот дивный доктор из этого числа. Он же бывший хирург. Поэтому не удивлен его обширными познаниями человеческого мозга. Хотя меня поразило, что он не заявил о своих открытиях обществу. Но если он скрывал свои исследования, то почему указал такие подробности в отчетах?
— Мне кажется, он узнал о человеческом мозге так много, так как проводил эксперименты на людях. Другого варианта не вижу. Наша медицина стоит на месте, потому что запрещены опыты на человеке. Мы обязаны своим сегодняшним знаниям в области анатомии тем людям, которые плевали на закон.
— Но, похоже, Доктор Ломан все предусмотрел, если, фактически, подарил нам улики.
— Я пока не вижу эти улики. Даже если эта чудо-водичка показала, что собаку убили восемь лет назад, то как мы используем эту информацию? Думаешь, директор в это поверит? Он скорее сдаст нас в психушку, чем услышит от нас столь бредовую версию. Лучше бы это были призраки, больше правды будет. А тут какая-то непонятная научная хреновина.
— Кажется, я услышала что-то про научную хреновину? — из соседней комнаты выглянула светловолосая женщина, облаченная в медицинскую одежду, которая была покрыта свежими пятнами крови. Сняв марлевую повязку с лица, она глубоко вдохнула, словно пытаясь наполнить легкие чистым кислородом, и с улыбкой посмотрела на мужчин. — Вы что-то нашли, я смотрю.
— Мы хотели тебя спросить о том же, Кристина, — съязвил Себастьян и небрежно бросил папку с отчетами на письменный стол, как что-то никому не нужное.