Слезы саламандры
Шрифт:
– И вот тогда книжник из Школы огня вызвал огненный смерч, и зрители загудели недовольно! – размахивал руками раскрасневшийся Шафир.
Гудри хмыкнул: когда день-деньской вокруг такое пекло – волей-неволей невзлюбишь огонь. Поговаривали в древности один из шайхиншайхов даже запретил в городе разводить очаги. Кузни закрыли, ночью город погружался во мрак. Однако день, другой, и жители доброго Астанапура взвыли без свежего хлеба: уж больно невкусными получались лепешки, испеченные на горячих полуденных камнях! Тогда шайхиншайх смилостивился
– А кто против огневика стоял? – поинтересовался Ахмар.
– Водник. Ох и силен! – засмеялся довольный Шафир. – Огневик и туда и сюда, смерч огненный пытается к воднику подобраться, а тот стену выстроил, а сверху наслал град из ледяных кинжалов!
– Победил?
– Ага! – глаза Шафира победно сияли, словно это он одержал верх. – Огонь погудел еще, а потом зашипел и изошел дымом!
С этими разговорами они вышли к водоводной площади. Гудри порадовался – народу уже оставалось совсем немного. Очередь быстро продвигалась к водной арке.
– А я осенью в Чит-тай иду! Вот! – выпалил красный, как недавний волшебный тюльпан, Шафир. – Учиться! Книжником буду…
Гудри не нашелся что и сказать.
Ну, где справедливость? И Сигвар, и этот Шафир – все идут в Чит-тай!.. Эдак скоро и Фири там окажется – а Гудри, потомок Меджахаров, так и будет тайком ото всех выносить ночное ведро! Во рту пересохло, в горле встал горький комок.
– Ловчим дэвов? – насмешливо спросил Ахмар, поглядывая на белые пухлые руки сына булочника.
Шафир опять не обиделся, звонко рассмеявшись в ответ:
– Ловчим дэвов? Ну уж нет… Чтобы потом скитаться по пескам Велкве-таар, сражаться с кровожадными юхридами? Ну уж нет…
Друзья потрясенно переглянулись, а Гудри по-новому оглядел своего недавнего знакомца. Неужели тот открыл в себе источник эманация? Всем известно – книжником можно стать, если у тебя есть свой эманаций. Что это такое, никто из непосвященных толком не знал. Но именно благодаря эманацию книжник и писал свои книги, а книги даровали ему магию. Ну а еще книги, как поговаривают, питали водой глубокие колодцы Астанапура – недаром написанные в Чит-тае книги скупает Шайхиншайский дворец…
Второй способ стать учеником Чит-тая был куда проще. Нужны были тирхамы, дабы заплатить за обучение в Школе ловчих дэвов. Проучиться несколько лет, написать книгу (одну-единственную, для ловчего больше и не надо!), выдержать испытание – и тоже стать книжником.
– Нет, и в изначальную школу я не пойду, – доверительным шепотом поведал Шафир. – Только т-сс! Батюшка еле-еле сумел договориться… В новой школе появился один мастер – он ищет самые необычные пути к овладению эманацием. Вот отец и обратился к нему…
Шафир мечтательно закатил глаза. В это время подошла очередь приятелей. Подставив под раскрытый клюв каменной цапли положенный кувшин, Гудри набрал воды. Вместе они двинулись обратно. Шафир продолжил рассказ о
Новая школа!.. Неужели теперь каждый, у кого достанет на это монет, сможет стать книжником?.. Не обыкновенным ловчим дэвов – а настоящим книжником? Новость была столь ошеломительной, что Гудри и не помнил, как простился с Ахмаром, как дошел до дома.
А вот когда он ступил, наконец, в родной двор, – тогда-то он сполна оценил мудрость любимого присловья старого Якира.
Перемены – это не к добру!
Матушка отдала в управление булочника задний двор! Неслыханно!! Зайрулла разберет там ограду и поставит пекарню с прилавком, дабы любой прохожий мог купить свежей сдобы или ароматных лепешек к завтраку!
«Но это же… Но это же… родовые земли Меджахар! А тут какие-то… булочники свои пекарни строить будут?!» – билась в голове гневная мысль.
Матушка, комкая в руках край накидки, с тревогой смотрела на сына. Дядюшка Ильям, улыбаясь, приблизился и нагнулся к самому лицу племянника. Выражение ласкового радушия тотчас слетело с него:
– Не глупи, Гудри Меджахар! – зашипел он. – Для семьи моего погибшего брата мне не жаль самого последнего тирхама! Но что будет с вами, если меня не станет? Об этом ты подумал?
«Отец не погиб! Он просто пропал! И он, и братья!» – отшатнулся Гудри.
– Теперь у вас будет пекарня под боком, и всегда найдется кусок хлеба на стол. Земля и дом – все остается во владении Меджахаров!
Гудри так и не нашел в себе сил ответить дядюшке. Он выдавил из себя почтительный поклон и улыбку, попрощался с гостями и потащил кувшин в дом.
– Ох, наконец-то я смогу нанять себе слуг, – услышал он счастливое щебетание матушки.
Гудри поставил кувшин и глянул на свое слабое отражение в медном зеркале напротив. Криво улыбнулся. Ну, хоть одно хорошо – теперь не придется поутру таскаться с ведром к солнцедарам!
***
Едва-едва рассвело, а неугомонные курицы уже копошились в старом саду. Крепкими костистыми лапами птицы ворошили мертвые ветки и сухую листву. Особенно им нравилось ковыряться под раскидистым тутом, гордостью рода Меджахар, – хоть на редком дереве, саженец которого привез из далекой страны прадед Гудри, еще не созрели ягоды. Склоняясь над землей, курицы поворачивали хохлатую голову и косили оранжевыми бусинами глаз.
Гудри глянул на птиц через открытую дверь:
«Как будто всегда здесь жили!» – восхитился он, подливая воду в муку. На его глазах в глубоком тазу творилась волшба: толстенький Шафир превращал муку в тесто.
– И еще один ковшик! – запыхтел Шафир. – Теперь теплой!
Гудри послушно зачерпнул из котла над очагом и осторожно, стараясь не пролить ни капли – вода ведь! – подлил в таз. Молчаливый булочник Зайрулла, сложив руки на груди, одобрительно кивнул, и Шафир заработал еще усерднее, взбивая тесто по кругу.