Слезы саламандры
Шрифт:
– Ага. Сам ходит неизвестно где… – заворчал Сигвар. – А теперь поторапливает, умник…
Редкие прохожие, пробираясь в тени высокой ограды, с удивлением косились на столь непохожих мальчишек. Высоченный, на голову выше остальных, широкоплечий Сигвар выглядел старше своих лет. На его верхней губе уже начинал пробиваться первый робкий пушок, и приятели ему отчаянно завидовали. А еще отец Сигвара, стражник Верхнего Города, заплатил за обучение сына в Чит-тае. Всего через каких-то пару лун Сигвар станет учеником-книжником и начнет учиться на ловчего дэвов.
Ахмар тоже выглядел взрослее других. Но виной
Гудри же был самым беспокойным в их ватаге. Худой, подвижный, он без конца придумывал самые отчаянные затеи. Однажды Гудри подбил друзей подняться на крепостную стену Верхнего города. Мальчишек заметили еще на подходе. На их счастье, на воротах тогда стоял отец Сигвара – иначе для сорванцов дело закончилось бы в шайхских темницах. Это же надо додуматься – ведь за стеной находился Запретный сад, недоступный взору простых смертных!
Была, впрочем, у Гудри одна странность, над которой не уставали подшучивать приятели. Любил Гудри мечтать и размышлять. Заприметив что-нибудь самое обыкновенное, самое простое, на что иной бы даже не взглянул, – Гудри становился столбом, а глаза его стекленели. Как правило, после этого он придумывал что-нибудь такое, после чего приятели ходили с поротыми спинами.
Вот и сейчас: Гудри кинул взгляд в пустынный переулок и пихнул Фири локтем.
– Помнишь? Вот здесь мы с тобой и познакомились.
Неужели здесь? Ребята остановились, озираясь вокруг.
– И вовсе это не тут было… – забормотал щуплый Фири и потер нос.
– Это место, – уверенно кивнул Ахмар. – То самое. Вон у того угла Сигвар тебя по песку и возил…
Однажды башмачник Файруз послал своего среднего сына с положенным кувшином за утренней водой. Как обычно, за братом увязалась мелкотня, дело осложнилось ссорами и криком – слово за слово, и Фири опоздал. Водовод в Нижнем городе перекрыли, арка перестала светиться, и стража замкнула проход своими острыми алебардами. Что оставалось делать бедолаге Фири? Попадаться под горячую руку отца не хотелось. Фири помчался быстрее ветра по едва знакомым улочкам наверх, к водоводу Среднего города – там еще пускали воду, можно было успеть!
К своему несчастью, сын башмачника наткнулся на стайку местных лоботрясов. Фири несся со всех ног и полетел кубарем от ловкой подножки. Не видя ничего вокруг от злости, он вскочил и бросился в драку, но тут же был сбит точным ударом. Дышать сразу стало нечем – на него уселись верхом, и принялись возить лицом по придорожной пыли.
– Оставь его, – вдруг послышался негромкий голос. Сверху обиженно засопели.
– А чего он… Ходит где ни попадя…
– Ну оставь его, Сигвар, – продолжил
Тяжесть исчезла, перед глазами прошлепали сандалии. Хорошие сандалии, дорогие, из добротно выделанной кожи – сын башмачника понимал в этом толк. Фири повернул голову и увидел невысокого мальчишку в богатой, хоть и запыленной и местами порванной одежде. Мальчишка стоял, подпирая ограду, и грыз яблоко, с интересом разглядывая незнакомца.
– Ты чего здесь? – спросил он.
И тогда Фири глянул на небосклон, увидел, что солнце уже миновало шпиль Белой башни – и губы у него задрожали. Вокруг принялись зубоскалить, но странный парень присел на корточки и все выведал у Фири. Мальчишки мигом замолчали, поводя плечами; похоже, всем довелось изведать на себе тяжесть отцовского гнева.
И вот тогда-то и случилось небывалое: Гудри поднял несчастного, отвел домой и набрал для него воды в своем фонтане. Вот с тех пор воспоминания о личном водном источнике семьи Меджахар – небывалой роскоши! – не давали сыну башмачника покоя.
– Все верно, – прогудел Сигвар, ухмыляясь. – Тут все было. Ох, и напрыгнул ты на меня тогда, Фири!
– А чего… – подбоченился сын башмачника, который никогда не лез за словом в карман, однако его остановил тихий голос Ахмара.
– Водник! Водник, ребята!
Парни мигом посторонились, выстроились вдоль ограды и почтительно склонили головы. Дюжие носильщики пронесли мимо высокий паланкин из красного дерева. В полумраке за атласными занавесками мелькнул тюрбан бирюзового цвета и показались на миг благородные черты лица. Пахнуло свежестью и прохладой.
– В Чит-тай спешит… – благоговейно протянул Фири, мигом забыв прежние распри.
– Может, ты в Школу Родниковой воды поступишь? А, Сигвар? – вдруг спросил Гудри, провожая паланкин взглядом. – Послужишь Астанапуру – бирюзовых у нас все уважают. Будут и тебя в паланкине носить… А ловчих дэвов и так на каждом углу… они по всей Велкве-таар таскаются.
– Да много ты понимаешь! – вскинулся Сигвар. – Отец мне сразу сказал…
– Утренняя вода, – напомнил Ахмар. – Опоздаем.
Поправив положенные кувшины за спинами, они поспешили вверх по улице. Прав был Ахмар – едва-едва успели! Стоило выбежать на водоводную площадь Среднего города и ступить на дорожку белого мрамора под легким навесом, как за ними выросли мощные фигуры городских стражников. Теперь уже никто утренней воды не получит – придется ждать вечера.
– Вот видишь, о чем я тебе рассказывала-то… – выговорила опрятно одетая пожилая хозяйка маленькому мальчику. Подле них скучали домашние слуги, а мальчонка таращил глаза во все стороны.
– Первый раз, небось, – шепнул Фири, и Гудри согласно кивнул, скрывая улыбку.
Мелкий мальчишка был всего на голову выше кувшина, который покоился рядом. Красивый кувшин – с высоким узким горлом, витой фигурной ручкой. Искусная чеканка благородного серебра оплетала сосуд причудливой вязью. В сложном рисунке угадывались заморские чудо-лофанты, полосатые гигантские кошки, усатые летающие рыбины, дивные фрукты… Гудри скинул с плеча и небрежно прислонил к ноге свой положенный кувшин, украшенный драгоценными каменьями. Рядом опустились серебряные кувшины Ахмара и Сигвара, и дзенькнул о мрамор простенький мятый сосуд Фири.