Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
Бокус практически кричал на сотрудников казначейства, когда Полсон наконец прервал его: «Давайте не будем так эмоциональны»[713]. Он попытался объяснить свою позицию. Причиной, по которой он не хотел устанавливать пределы компенсации руководству, по его словам, было не желание защитить своих друзей, а то, что он считал эту меру непрактичной. Банкам, по его словам, пришлось бы пересмотреть все свои компенсационные соглашения, а этот процесс может занять несколько месяцев, не давая им получить доступ к программе.
Усилия Полсона успокоить собравшихся практическими рассуждениями не сработали; другие лидеры Конгресса бросились возмущаться, сконцентрировавшись
Разговор затянулся за полночь, сотрудники казначейства и Конгресса пытались найти золотую середину, но проблемные вопросы поднимались снова и снова.
– Мы не можем пойти в сотни банков по всей стране и заставить их пересмотреть их трудовые договоры, – сказал Кашкари, еще раз аргументировав, почему они не могут включать в законопроект больше препятствий для компенсаций. – Это займет слишком много времени, это невозможно. Так что, если у них есть золотые парашюты, физически мы не можем их отнять.
– Почему бы вам просто не блокировать новые золотые парашюты? – предложил один из сотрудников Шумера.
– Об этом мы не подумали, – беспомощно признался Кашкари.
Это был момент, когда выход из тупика, казалось, был найден. Впервые за несколько дней выяснилось, что с учетом некоторых компромиссов они могли быть недалеки от соглашения об условиях сделки. В то время как демократы отступили по вопросу контроля за программой, они могли утешить себя победой по вопросу компенсаций руководству.
Пока его сотрудники продолжали практиковать челночную дипломатию, пытаясь найти общий язык, на котором могли бы наконец сговориться, мертвенно-бледный Полсон пошел в офис Пелоси.
– Хотите, чтобы мы позвали врача Конгресса? – спросил Гарри Рид.
– Нет-нет, – еле слышно сказал Полсон. – Все будет в порядке.
У него началась рвота, и он торопливо подтянул к себе корзину для бумаг.
* * *
Боб Стил и его помощник Дэвид Кэрролл вошли в элегантный вестибюль отеля Carlyle в 8 утра в воскресенье и поднялись на лифте на этаж, где располагался номер Дика Ковачевича, гендиректора Wells Fargo.
С законопроектом о TARP, до сих пор публично не принятым, Стил и Кэрролл пришли встретиться с Ковачевичем в надежде убедить его купить Wachovia. Для Стила это было особенно горькой пилюлей: оставить казначейство всего двумя месяцами ранее, чтобы стать гендиректором фирмы, и теперь смириться с ее продажей. Почти как у Боба Вилюмштада из AIG, у него просто не было достойных вариантов, из которых он мог бы выбрать. В этих обстоятельствах любая попытка вытащить Wachovia с ее портфелем ипотечных кредитов, падающим в цене день ото дня[716], была задачей все более трудной. Стил чувствовал ответственность за то, чтобы быстро найти покупателя и получить какую-то цену за бизнес прежде, чем ветра окончательно
Он также находился под особым давлением времени, потому что на следующий день Standard & Poors и Moody's угрожали понизить кредитный рейтинг фирмы. Снижение рейтинга могло оказать еще большее давление на банк, чьи акции в пятницу упали на 27 %, подрывая доверие клиентов, которые в тот же день сняли около 5 млрд долларов.
Ради поощрения аукциона Стил встречался с Пандитом в пятницу и субботу, но предыдущей ночью он получил плохие новости: как и Goldman Sachs до выходных, Citigroup будет покупать фирму[717] только с помощью правительства, да и то, как заявил Пандит, он готов заплатить не больше доллара за акцию.
Когда Стил и Кэрролл сели завтракать в номере Ковачевича, он мог только надеяться, что результаты будут более обнадеживающими.
Ковачевич, красивый 64-летний человек с висками, едва тронутыми серебром, превратил Wells Fargo в один из наилучшим образом управляемых банков страны, превратив его в доминирующую франшизу на Западном побережье. Он же привлек Berkshire Hathaway Уоррена Баффета в качестве крупнейшего акционера.
После того как официант налил кофе, Ковачевич, который прилетел из дома в Сан-Франциско в Нью-Йорк специально для этой встречи, сказал, что очень заинтересован в принятии заявки на Wachovia без помощи правительства и надеется сделать это к концу дня. Но, прямолинейно предупредил он, «не дороже 20 долларов».
– Слушайте, Дик, давайте не будем сейчас беспокоиться о цене, – с улыбкой ответил Стил, довольный тем, что, даже если Ковачевич отвергает 20-долларовое предложение, его интерес будет достаточен, чтобы Стил в итоге остался с двузначной цифрой. – Давайте посмотрим, как эта сделка работает. И как только поймем, как она выглядит, будет и цена, которая имеет смысл.
Ковачевич заявил, что его команда будет продолжать юридическую экспертизу и он надеется, что сможет позвонить им позже.
Покидая гостиницу, Стил не переставал улыбаться. Он позвонил своему советнику Питеру Вейнбергу и сообщил: «Это была хорошая встреча. Мне так кажется».
* * *
Сидя воскресным утром в своем офисе, Тим Гайтнер привычно запустил пятерню в густые волосы и задумался. Он говорил с Citigroup накануне, когда они выложили план купить Wachovia во взаимодействии с правительством США. Банк возьмет на себя 53 млрд долларов субординированного долга Wachovia и покроет 42 млрд долларов убытков по его портфелю в 312 млрд. Остальное поглотит правительство. В обмен на эту защиту Citi заплатит правительству 12 млрд в привилегированных акциях и варрантах. Гайтнеру всегда нравилась идея объединения Citigroup и Wachovia, которую он рассматривал как идеальное решение проблем каждой из сторон: Citigroup была необходима депозитная база, а Wachovia явно нужен был более сильный институциональный инвестор. Несмотря на это, Гайтнер все еще надеялся, что Wells Fargo дотянет до конца и будет в состоянии достичь соглашения без участия правительства.