Слишком много блондинок
Шрифт:
– Брайан - довольно загадочный тип. Занимается культуризмом и работает вышибалой. Очень неразговорчив, что, вероятно, ты успел уже заметить. Я не вижу ни одного повода, из-за которого он мог бы убить Линду. То же самое касается Флисс. Теперь, когда Дерека арестовали, я собираюсь поговорить с ними еще раз и поинтересоваться о том, чего мне не рассказали. Джефф - значительно более многообещающий подозреваемый.
– В этом месте я рассказала Хокинсу всю историю о планах Линды и петиции Джеффа.
– Может, нужно поговорить с членами городского совета, которые занимаются вопросами
– Но не забывай, что на одежде Джеффа не найдено никаких следов крови, - сказал Хокинс.
– А на одежде Дерека?
– Тоже нет, - признал он неохотно.
– Что странно, крови не было вообще на ни одной взятой для анализа одежде. И врач утверждает, что при таком ударе немного крови должно было брызнуть из раны. Может, не очень много, но была. Очевидно, убийца стоял рядом, поэтому должен быть обрызган. На тот момент мы обыскали весь тренажерный клуб и не нашли даже клочка одежды со следами крови. Кстати, не подлежит сомнению, что убийца использовал эту гантель как орудие преступления. Тогда остается еще вопрос, откуда ее взял. Да и это тоже говорит не в пользу Брюстера. Несомненно, он мог заглянуть в мужской павильон и взять гантель незаметно от... эээ...
– Брайана.
– Да, Брайана. Фелиция Брейди отрицает, что кто-нибудь входил в женский тренажерный зал, и я не услышал ничего, что подтвердило бы это. А Джефф, как его там... Робертс утверждает, что никто не брал гантель из бюро. Что не улучшает ситуацию с Дереком Брюстером.
Он допил кофе и отставил кружку.
– Был не так уж плох, – признал он.
– Просветляет ум, так ведь?
Я смерила его взглядом.
– Ты не думаешь, что это Дерек ее убил, не так ли?
– Я не знаю, – ответил он, избегая моего взгляда.
– Тогда почему вы его арестовали ?
– Монро очень давил.
– Хокинс пожал плечами.
– В конечном счете, ты должна признать, что Дерек - очевидный главный подозреваемый. Сама знаешь, как выглядит статистика. К тому же Фишер сказала, что Линда Филлман поймала их наедине... Мотив без сомнения имел.
– Ну, и плюс чернокожий. А Линда белая, - подчеркнула я.
– Я не думаю, чтобы это как раз имело значение для инспектора, - сказал он искренне.
– Но Монро, в самом деле, верит в виновность Дерека. Здесь не идет речь о каких-либо предубеждениях. Ведь Фишер тоже черная. А выступает свидетелем против него.
– Но она не видела, как Дерек бьет Линду, не так ли?
– фыркнула я. – И все-таки трудно назвать ее объективным свидетелем. По-моему, намного более вероятно, что она сама это сделала.
– Но где мне взять доказательства против нее?
– поинтересовался сержант.
– Эти люди в подвале были как три мудрых маленькие обезьянки: ничего не видели, ничего не слышали и ничего не говорят!
Посмотрел
– Но ты проверишь то, о чем мы говорили?
– спросила я нетерпеливо, прикусив губу.
– И ты поговоришь с городским советом...
– добавила я, спрыгнув со стола и становясь рядом с ним.
– Я тебе уже говорил, что да!
– проворчал Хокинс, скрипнув зубами. – Раз обещал, то сделаю, ладно?
– Превосходно!
– ответила я, глядя ему прямо в глаза. Его взгляд встретился с моим, разделяло нас небольшое расстояние. Возникла пауза.
– Итак ... хм... – выдавил из себя, в конце концов, Хокинс сильно сдавленным голосом.
– Как ты назвала свою статую?
Я осознала, что надолго задержала дыхание.
– Неоткрытая Планета, - сказала я, выдыхая. – Собственно, так ее назвала агент. Приходила здесь на прошлой неделе, незадолго до твоего визита. Поэтому я так странно себя вела, когда ты позвонил в дверь. Я думала, что это снова она...
Я осознала, что несу бред, поэтому немедленно умолкла. Сделала вид, что присматриваюсь к мобиле, все время чувствуя на себе его взгляд. Через минуту повернула голову и снова посмотрела ему в глаза. Это была ошибка. Они, в самом деле, были очень-очень голубые. Я не могла удержаться. На минуту я забыла, что он полицейский, а затем, что не должна его целовать, и, в конце концов, уже поздно было размышлять об этом.
По моим стандартам, целовался он отлично. Сначала Хокинс, казалось, был малость потрясен, но едва вник в то, что происходит, вознаградил меня за все с избытком. В результате я первая отстранилась.
– Мы совершаем ошибку, - заявила я, еще не очухавшись.
– Я знаю, - ответил он столь же бессознательно.
– Я живу кое с кем, а это нечестно.
Тут он притянул меня за плечи и поцеловал еще раз, прижимая мое тело к себе так крепко, что я едва не сошла с ума. Это был один из тех поцелуев, которые могут привести ко всему и едва не привели на самом деле. Я потеряла голову и улетела в какие-то далекие, космические дали, а он целовал меня так, словно не делал этого много лет и сейчас хотел наверстать упущенное время, глубоко, крепко, с таким желанием, словно физически в этом нуждался. У меня закружилась голова, и я прильнула к нему, охваченная таким же сильным желанием, убежденная, что если бы в этот миг его отпустила, то сползла бы на пол как тряпичная кукла.
Потом он все же отнял свои губы и посмотрел на меня. Его глаза светились, как заряженные электричеством, а волосы торчали во все стороны, взъерошенные моими ладонями. Оба мы не могли восстановить дыхание, и некоторое время молчали, силясь вернуть равновесие. Моя кровь струилась сейчас так быстро, что я едва не потеряла сознание.
– С кем ты живешь?
– поинтересовалась Сэм Джонс, воплощение такта и деликатности.
Я неохотно отняла руки от его затылка.
На лице Хокинса отразились противоречивые чувства, он хотел пригладить пальцами волосы, но мгновенно сообразил, что обе его руки находятся под моим свитером. Этот факт сильно его потряс, потому что он немедленно вытащил их с выражением ужаса на лице. Стыдно признаться, но мне это польстило.