Слишком много щупалец
Шрифт:
Костя пообщался с начальством, а через пять минут оно собственной персоной объявилось в баре. Завидев Витю в компании парочки крепких ребят, наш «Джет Ли» сильно занервничал. Похоже, он решил, что в его заведении забили стрелку две банды московских братков.
Здоровяк Костя, немаленький Бартоломью, ну и я под метр девяносто ростом…
А теперь еще трое, и главный по виду – типичный наемный убивец из американского боевика.
– Всё пьете? – неодобрительно заметил Рэмбо, усаживаясь за наш столик и выкладывая на него черный кейс.
Сопровождающие
– Лечим нервы, – пояснил я. – Мы натуры творческие, психика у нас хрупкая, ранимая.
– Знаю я эту психику, мать вашу. – Щелкнули два замочка, и крышка кейса поднялась. – Творческие натуры. Нажраться, потрахаться да бабла на халяву срубить – вот и вся тонкость.
Я подумал, не сыграть ли оскорбленную невинность, но решил, что не стоит.
– Это тебе, – Рэмбо вытащил из кейса большой конверт из плотной синей бумаги и вручил его мне. – А это тебе, – второй такой же конверт оказался в руках у Антона.
Внутри обнаружился загранпаспорт гражданина Российской Федерации Александра Петровича Романова с моей фотографией и свежей шенгенской визой на два месяца, кредитка «Виза Голд» на того же Романова, тонкая пачка сотенных евробумажек, а также распечатка электронного авиабилета.
– Ну надо же! – воскликнул Бартоломью, которому достался такой же набор. – Это что, я теперь Соловец Антон Игоревич тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения?
– Да, – буркнул Витя. – Только орать об этом на весь аэропорт не надо. Свои документы отдадите мне, получите по возвращении. Вот еще вам… – он извлек из кейса два новеньких сотовых телефона. – Номера защищены от прослушивания, тариф с безлимитом, чтобы могли звонить и в Россию, и по Европе. В телефонные книжки забиты номера наших людей в Польше и окрестностях, а также все московские. Старые мобилы отдайте мне.
От «Сименса», купленного только сегодня, я избавился без сожалений, а вот Антон слегка постонал по поводу любимого «Самсунга». Затем безжалостный Рэмбо перерыл мой рюкзак на предмет, как он выразился, «компромата».
– Так-то лучше, – сказал он, забрав визитки на имя Александра Патриарших. – Плюс мы вам еще кое-чего собрали в дорогу.
Антон получил небольшую спортивную сумку с необходимыми в путешествии вещами – зубной щеткой, пастой, сменой белья и так далее. А мне торжественно вручили субноутбук последнего поколения с диагональю десять дюймов, легкий и тонкий, словно перышко.
– Там вся информация об объекте, – сообщил Рэмбо. – Выходы в Сеть настроены, так что работай.
– А денег тут много? – спросил я, помахав кредиткой.
– По десять тыщ евриков. Но за каждый отчитаетесь! – Витя сдвинул брови и показал кулак.
Шеф отправлял нас в бой по высшему разряду, не жалея ни сил, ни средств. Виной тому было скорее всего даже не то, что он ожидал убойного материала. Нет, причиной такой щедрости являлось задетое самолюбие – как кто-то посмел наехать на моего особого корреспондента?
И теперь
– Обязательно, и чеки привезем, – сказал я. – А если баб закажем, то только по делу – с целью добычи информации. Кстати, в Польше нас встретят? Ну, та агентка Штази, о которой шеф говорил?
– Да, конечно, прямо в аэропорту, как я понял. Еще – о своем Камазе можешь не беспокоиться, нашли мы его. Он в больнице, получил легкое сотрясение мозга, но жить будет.
Я сокрушенно покачал головой:
– И то ладно.
– Ну что? – Рэмбо глянул на часы. – Рейс у вас в два пятьдесят, сейчас без пяти полночь, пора на регистрацию.
– Эй, погодите! – встрепенулся Антон. – Вы разобрались с тем, что случилось с нами в офисе Церкви Святой Воды?
– Хм… – Витя отвел взгляд, и я понял, что ему было просто не до того. – Скорее всего у них имелся дополнительный защитный контур и баллон с галлюциногенным газом. Когда мы принялись там шуровать, контур сработал, и газ начал распыляться. Отсюда и все те глюки, и оцепенение, и страх. Когда выбрались из помещения, дурман развеялся, и мы очухались. Сектанты любят подобные штуки, вспомнить хотя бы «Аум Синрикё» и их шуточки в токийском метро.
Звучало это вполне правдоподобно – для наивных парней вроде Бартоломью.
– Тебе виднее, здоровяк, газ так газ, – скептически сказал я, давая Вите понять, что не верю во всю эту галиматью. – Пошли, фотокор, на регистрацию. Нас ждут однозначно великие дела!
Летели мы так, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Во-первых, с пересадкой.
Для начала добрались до Праги на чартерном «Боинге», под завязку набитом туристами. Пару часов проскучали в баре в свободной зоне, отдавая должное пиву – «Приматору» и «Козелу». Затем запрыгнули в самолет до Варшавы и тут очутились в бизнес-классе.
Естественно, это дело мы отпраздновали с помощью виски.
Так что в семь утра по местному времени мы высадились в варшавском аэропорту в состоянии недосыпа, в пропорции пятьдесят на пятьдесят смешанного с алкогольным опьянением. Поддерживая друг друга, выбрались в полупустой зал прилета и принялись озираться.
– Вот и Европа, – сказал Бартоломью, осоловело моргая. – Где оркестр и хлеб с солью?
– Будут тебе… – слова застряли у меня в глотке, когда я разглядел, что за особа направляется в нашу сторону.
Только в этот момент я вспомнил, что шеф сказал: «Проводником вам послужит моя хорошая знакомая».
Эта девица выглядела так, словно дядюшка Гиммлер воплотил в жизнь собственные евгенические бредни и вывел-таки породу истинных арийцев. Высокая, за метр восемьдесят, золотистые волосы, отличная фигура, холодные голубые глаза – она великолепно смотрелась бы в черной форме СС на обложке книжки под названием «Крутизна Третьего рейха».
Эта белокурая бестия смерила нас довольно презрительным взглядом и сказала недоверчиво: