Слишком много щупалец
Шрифт:
Да и прозвище Пожиратель Душ Кхтул-лу наверняка получил не просто так…
– Ничего, мы этого не допустим, – твердо сказала Ангелика, и дальше мы ехали в молчании.
Ночной Амстердам мок под дождем, колеса мягко шуршали по сырому асфальту.
Несколько каналов, пара мостов, и мы оказались в пределах Пейпа, небольшого и очень колоритного района, выстроенного на месте старой городской свалки и заселенного эмигрантами со всех концов света. Машину остановили рядом с Сарфати-парком, на одной из улочек местного квартала красных
Но зато намного более опасного.
Это подтвердилось, едва мы отошли от автомобиля и углубились в довольно узкий переулок.
– Йо! – воскликнул выскочивший нам навстречу оборванец неопределенной расовой принадлежности, а через мгновение стало ясно, что на ночную прогулку он захватил друзей.
Грязных, лохматых и, по всей видимости, слегка обдолбанных.
– Добрый вечер, – крайне любезно сообщила им Ангелика, после чего в ее руке оказался пистолет.
Какой именно марки, я не разобрал, но что-то маленькое, скрытого ношения.
– Йо? – повторил оборванец, но на этот раз несколько разочарованно.
– Валите отсюда, – посоветовала гулякам наша валькирия, и те рассосались с удивительной скоростью.
– А я даже испугаться не успел, – сообщил Антон с такой гордостью, словно только что пинком в нос отогнал льва.
– Ну и отлично, памперсы менять не придется, – слегка осадил я худреда, и мы пошли дальше.
Пейп, а по-голландски это означает «трубка» – весьма интересный район. Тут обитают выходцы из всех земель, что некогда были частями колониальной империи с центром в Амстердаме. Тут имеется куча этнических магазинчиков, харчевен и всяких прочих заведений, что обслуживают не только материальные, но и духовные потребности населения.
Неудивительно, что Церковь Святой Воды выбрала для резиденции это место.
Никто тут не удивится, узнав, что его соседи курят фимиам каким-то Древним. Еще одна секта? Ну и фиг с ней.
Помещение, арендованное ЦСВ, разместилось на Алберт-Каупстраат, центральной улице Пейпа, по соседству с громадным рынком. Около него нас и встретил один из «резервных парней» Ангелики.
– Все чисто, – сообщила она, переговорив с ним по-немецки. – Система безопасности отключена, подходы под наблюдением, дверь открыта. Нам остается только войти.
А я вспомнил наш визит в офис в Малом Матросском переулке и подумал, что не все будет так легко. Внутри нас наверняка встретит неприятный сюрприз, а то еще и не один.
Ангелика и «резервный парень» натянули перчатки, и мы проникли в четырехэтажный дом, снаружи больше похожий на склад или даже на большую коробку. Прошли коротким коридором, толкнули вскрытую дверь и оказались в просторном офисе.
Тут имелся полный набор – столы, мониторы на них, принтеры и факсы, массивный сейф в углу. И большой аквариум около окна, заполненный то ли мутной водой, то ли тиной.
– Вот зараза, – сказал я,
– И мне, – добавил Бартоломью.
– Там не может быть никого крупнее пираньи! – Тон у нашей фройляйн был точь-в-точь как у няни, убеждающей детей, что злого буки не существует. – А та наружу ни за что не выберется.
– Посмотрим, – процедил я сквозь зубы.
Ангелика принялась деловито потрошить сейф, «резервный парень» занялся компами, а нам с Антоном осталось только мяться у двери, пялиться по сторонам и вздрагивать в ожидании неприятностей.
Проникавший в окно свет уличного фонаря позволял видеть все в подробностях.
Полочки со скульптурами тут не было, зато имелись развешенные по стенам гравюры: старый знакомый Кхтул-лу, восседающий на верхушке пирамиды, двухголовая птаха с распоротым брюхом, утыканная рогами жаба с жезлом в лапе и короной на голове, козел-мутант с иглами на спине и волчьими зубами в пасти.
В общем, та же компания, что и на стенах храма в Эквадоре – Властители Древности, что были, есть и будут.
Не хватало разве что слононогого облака с пастью на боку, но зато имелся некий тип, похожий на человека в древнеегипетском головном уборе, вот только руки у него были чешуйчатыми, а когтям на них позавидовал бы орел.
– Это кто? – шепотом спросил Бартоломью, указывая на него.
– Вот уж не знаю и знать не стремлюсь, – буркнул я. – Не разглядывай их особо, а то мало ли что…
Последняя гравюра, та, что над аквариумом, изображала смутную человекоподобную фигуру, укутанную в лохматые струи то ли воды, то воздуха. Вроде бы ничего страшного, но почему-то она внушала настоящий ужас, и смотреть на нее не хотелось.
– Интересные тут документы, – заметила по-английски Ангелика, ловко управлявшаяся с крохотным фотоаппаратом. – Если их опубликовать, кое-кому станет очень неуютно. Генрих, у тебя что?
– Быстро и незаметно сломать защиту не выйдет, – отозвался «парень из резерва».
– Тогда не трать времени. Оставляй «подарки», и уходим.
В этот момент аквариум издал негромкое, но отчетливое «блоп», а затем в его недрах забулькало.
– Ух ты… – уныло протянул Антон и сделал шаг к двери.
Белокурая бестия резко повернулась, в ее руке появился тот же пистолет, который мы видели ранее. В следующий момент он дрогнул, а палец на спусковом крючке напрягся.
Ангелика слышала, конечно, мой рассказ о том, что произошло во время нашего визита в московский офис ЦСВ. Но все равно она не была готова лицом к лицу столкнуться с одним из его персонажей.
Завоняло так, словно где-то поблизости забил фонтан нечистот, густая вода в аквариуме заколыхалась, и из нее высунулось щупальце толщиной в детскую руку. За ним появилось второе, третье, и в венчике из усаженных присосками конечностей начало подниматься нечто округлое, глянцевито блестевшее.