Слишком много убийств
Шрифт:
— Вам отдельно от ФБР?
— Да, — сказал Кармайн. — Они не любят делиться.
Директор пробурчал:
— Ну так что ж, надо — доставим! — Или не совсем это, но что-то в этом роде.
— Никто не поймет шотландца, кроме другого шотландца, — сказала Дездемона, раскладывая по тарелкам телячьи эскалопы в сливочно-винном соусе с грибами; теперь, когда Джулиан подрос, ее гастрономическая изобретательность развернулась в полную силу.
— С таким же успехом он мог говорить на иностранном языке. — Кармайн посматривал на содержимое
Кармайн покончил с ужином и благоговейно поцеловал руку жены.
— Превосходно! Лучше, чем у моей матери. Даже лучше, чем у бабушки Черутти, а это что-то значит. Как тебе удалось сделать телятину такой нежной?
— Лупила ее, пока всю не измочалила, — довольно сказал а Дездемона. — Я тебе не старая тетушка с Сицилии в полтора метра ростом, я — могучая Боадицея. Мне ничего не стоит достать до дальней конфорки.
— София пропустила настоящий пир, будет ей наука. Еще и пицца!
— Она развлекается в своем орлином гнезде, дорогой. Как бы я ее ни любила, иногда хорошо побыть наедине.
— Согласен. Однако твое кулинарное искусство заслуживает большего числа почитателей.
— Достаточно про мое искусство. А то я так раздуюсь от гордости, что не пролезу в дверь. Кажется, у тебя сегодня есть больше причин для радости, чем просто ужин. Давай рассказывай.
— Я обозвал агента ФБР Келли сучонком, и он захотел со мной разобраться — мы сидели в «Мальволио». Пришлось лезть в драку.
— Боже мой! — ахнула Дездемона. — И как? Он еще жив?
— Отделался легким ранением. Вообще-то дракой это назвать трудно — боксер из него не ахти. Тоже мне, Примо Карнера, спотыкается о собственные ноги, такие они у него большие. Но я получил удовольствие, сбив с него спесь. Потом встретился все с теми же подозреваемыми. Посочувствовал бедняге Кори — жена его совсем заела. Разворошил пару осиных гнезд и пустил Делию по новому следу. У нее нюх не хуже чем у гончей. Жаль, я не могу произвести в лейтенанты ее!
«Это злосчастная вакансия доставляет ему больше забот, чем убийства, — думала Дездемона, глядя на Кармайна. — Повышение получит только один. Убить готова этого Джона Сильвестри! Почему он не отпустит Кармайна из этой дурацкой квалификационной комиссии? Команде пришел конец, и Кармайн это знает. Проигравший будет искать продвижения по службе в другом полицейском управлении. Вот бы законодательное собрание штата подняло пенсионный возраст. Нет, этого не будет. Скорее уж понизит. Кармайн весь извелся. Я его так люблю, и знаю, что он меня гоже любит. У нас одна жизнь на двоих, даже когда мы порознь. Мы не можем друг без друга».
— Бедная Эрика Давенпорт! — сказала она внезапно.
— А?
— Казалось бы, она имеет все — ум, красоту, счет в банке. Но ее жизнь пуста.
— Эрика так не считает, — усмехнулся Кармайн. — Как раз сегодня прочла мне проповедь на тему «Власть как двигатель прогресса».
— Фу! Власть над чем? Над компанией? Над людьми? Это иллюзия. Жизнь — не шахматы, где умные мужчины передвигают неодушевленные
Больше Дездемона не успела сказать ничего. Она оказалась на полу столовой в горячих объятиях Кармайна.
— Кармайн! Ты с ума сошел! А если София…
— У тебя десять секунд, чтобы добежать до спальни.
Глава восьмая
На следующее утро Кармайн спросил Эйба и Кори:
— Сколько может быть совпадений?
Хотя сержанты не поняли, что имел в виду капитан, они не торопились переспрашивать — может, это проверка?
Кори сглотнул.
— О чем ты, шеф?
— Третьего апреля. Джимми Картрайт случайно убит третьего апреля. Декан Денби — по всей видимости, тоже. И что? Наш толстый банкир — еще одно совпадение?
— Да, это уже перебор, — сказал Кори, довольный, что не стал притворяться. Никогда не знаешь, что у Кармайна на уме. Вчера вечером у Кори с Морин была жуткая ссора, чуть до драки не дошло, но это разрядило обстановку, и он надеялся, что хоть на время скулеж и нытье прекратятся. Сегодня утром жена ему улыбнулась, приготовила завтрак и словом не обмолвилась о повышении.
— Что тебя смущает, Кармайн? — спросил Эйб.
— Слишком удобный момент выбран. Если бы не дата, главной подозреваемой была бы миссис Нортон. А раз третье апреля, значит, она отпадает?
— Что такого особенного в этом дне? — задумался Кори. — Понедельник, первый рабочий день месяца, во многих компаниях конец финансового года…
— Жаль, что первое апреля пришлось на субботу, — усмехнулся Эйб. — Никаких розыгрышей в этом году.
— Происхождение стрихнина по-прежнему неясно, — сказал Кармайн.
— Угу, — хором подтвердили сержанты.
— Что ж, рискуя показаться циничным, предлагаю взглянуть на дело с другой стороны.
Кармайн не любил пользоваться доской, но иногда для наглядности полезно представить все данные схематично. Сейчас был как раз такой случай.
— У нас есть обычные убийства и убийства особо жестокие. — Он прочертил линию по центру доски, деля ее на две колонки. — К обычным отнесем Беатрис Эгмонт, Кэти Картрайт и троих чернокожих. Никто из них не ждал смерти, и все они умерли очень быстро. Итак, всего пять.
Он перешел к левой стороне.
— К жестоким можно отнести декана Денби, но его мы исключаем. Остается тоже пять: Питер Нортон, Диди Холл, Бьянка Толано, Эван Пью и Дезмонд Скепс. Однако я хочу записать их в порядке от самой легкой смерти к самой мучительной. Кто, по-вашему, страдал меньше всех?
— Питер Нортон, — сказал Кори. Сегодня у него будто выросли крылья!
— Почему?
— К моменту, когда начались судороги, он, вероятно, был уже без сознания. Конечно, полной уверенности нет, но Патрик подтвердит: генерализованные судороги блокируют проводящие пути мозга, ответственные за сознание.