Sъло
Шрифт:
– С первой, с первой, – запасаясь терпением, повторила Светлана Владимировна.
– Но минуту назад вы утверждали, что со второй. Буду признательна, если вы проверите информацию.
Светлана Владимировна стиснула челюсть: бывают же такие недотепы, которые с первого раза ничего не понимают!
– Голутвинский экспресс отходит с первой платформы, – повторила кассир.
– Но экспрессы всегда идут от второй! К тому же вы сказали, что его сегодня нет. Вы меня окончательно запутали. – Пассажирка начала злиться.
– Женщина, это вы тут
– Благодарю, я вас услышала весьма четко. – Пассажирка взяла билет и поспешила к подземному переходу.
«У меня сын болеет, а она боится в театр опоздать! Хоть бы на ступеньках расстелилась, тугодумка глухая!» – неожиданно Светлана Владимировна вспомнила про телефонную трубку.
– Наталья Петровна, простите за ожидание. Спасибо за беспокойство, я все поняла. Да, да, я за Славой прослежу. До свидания!
Иришка Маркова была девушкой требовательной, но не к себе, а к другим. С детства родители ее баловали и практически ничего не запрещали. Она привыкла получать от жизни все, что хотела, потому была эгоистична и невнимательна к чужим проблемам.
Второе января двухтысячного года у нее не задалось: в выходной начальник заставил выйти на работу. И все бы ничего, но в тот день пострадавших в приемном покое было немерено. Постоянные крики, стоны и визги раздражали. Поручения лились нескончаемым потоком: принеси бинты, отвези на перевязку, подай утку, раздай заявления, сделай укол – три часа сплошной суматохи! Даже присесть некогда.
Вот уже третий год Иришка сожалела, что поддалась на уговоры родителей и пошла в медицинский. Да, платный заочный курс ее вполне устраивал и красивые названия вроде интернатура и ординатура поначалу влекли, особенно после просмотра сериала о трудной и кропотливой работе медиков, но вариться в этом котле самой оказалось сложнее, чем она предполагала. Интернатура не давалась ей. В сериале почему-то не рассказывали, как жутко воняет в палатах, и не упоминали, что некоторые пациенты огрызаются, матерятся и кричат, когда им больно. С экрана телевизора вынос уток не казался противным делом, а постановка катетера не выглядела сложным процессом. И вообще, ее сослали в приемный покой незаслуженно. Она всего-то раз ошиблась с постановкой диагноза какому-то старому хрычу, а ее на месяц определили в этот ад. Если бы папенька потрудился дать на лапу главврачу, то ее, милую во всех отношениях девушку, не сослали бы на каторгу. Или это главврач оказался святошей? Иришка брезгливо осмотрела помещение, в котором находилась. Все было ей чуждо и противно.
– Ирина Сергеевна, в коридоре ожидает женщина с переломом ноги и руки. Отвезите ее на рентген, – последовала очередная просьба-указ.
Поднявшись и поджав губки, Иришка оправила красивый профессиональный наряд и вышла в коридор.
– Интересно, за что Бог послал мне такое сокровище? – Хирург с многолетним стажем посмотрел
– Крепитесь, Степан Андреевич, это проверка на выносливость. – Тезка-медбрат умело и быстро подготовил все к наложению гипса.
– От такой помощи вреда больше, чем проку. – Хирург потер седые брови и поправил очки.
– Зато Бог красотой ее не обделил, – весело отозвался медбрат.
Степан Андреевич обреченно вздохнул и вернулся к заполнению бумаг.
Иришка оценивающе взглянула на пострадавшую и, ничего не ответив на призывный жест женщины, прошла в подсобное помещение за коляской. Вернувшись, она кивком указала той на сиденье. Женщина, примостившись на кушетке так, чтобы тело чуть меньше ныло, озадаченно воззрилась на молоденькую медсестру. Та, поджав губы, рассматривала свои тонкие красивые пальцы.
– Я была бы вам признательна, если бы вы помогли мне, – наконец, нашлась пациентка.
Сначала Иришка утомленно вздохнула, будто все невзгоды мира обрушились ей на голову, потом подхватила женщину под руку.
– А-а-а-а! – громко застонала та. – Мне же больно!
– Как я могу помочь, если вы не хотите, чтобы я вас трогала? – фыркнула девушка.
– Вы схватили меня за больную руку! – пояснила пациентка.
– На них не написано, какая сломана, – оправдал свой просчет будущий врач.
Женщина устало вздохнула и привстала. Когда Иришка потянулась к ней, она боязливо отстранилась.
– Благодарю, я справлюсь, – тихо сказала она и, стиснув зубы, кое-как перебралась на коляску.
В кабинете рентгенолога Иришке пришлось худо. Хоть женщина была довольно худой и подвижной, втащить ее на высокий стол оказалось непросто. Пока она возилась, вся взмокла. Быстро закинув здоровую ногу, она подхватила больную.
– Девушка, – зароптала пациентка, – неужели нельзя быть чуть-чуть человечней?
– По лестницам надо было аккуратней лазить, – огрызнулась Иришка. Она столько сил потратила на эту особу, а ей все не так!
– Вы ведь молоды, откуда столько злобы? – Пациентка оперлась на здоровую руку и, помолчав, добавила: – Может, вам другую профессию выбрать?
– Не суйтесь не в свое дело, – поставила ее на место практикантка-интерн и позвала врача.
Выпив спросонья теплой водочки, Михаил Романович Семин потянулся за водой, но просчитался: в стакане своего черёда ждала самогоночка. Мужчина поморщился и отставил посудину подальше.
– Рассольчику бы, – жалобно и хрипло простонал он, потом осмотрелся. Банки с огурчиками, которую накануне предусмотрительно оставил на столе, нигде не было. – Митька, черт бы тебя подрал, опять добро мое прихватизировал?! – Михаил Романович устало повалился на диван. – Что б тебя! – выругался он и вскоре уснул.
Проснувшись в девять вечера и накинув на плечи телогрейку, Михаил Романович выскочил на улицу, добежал до первых кустов, пометил территорию и с удовольствием закурил. Голова мигом просветлела.