Слом силы. Хроники Иввианского конфликта
Шрифт:
Сыч, без очков и в армейской форме походивший на старого, матерого лиса, окинул взглядом собравшихся. Тяжело так посмотрел, со значением.
— Ребята, я не скажу, что вам нужно забыть все, сказанное мною на занятиях по тактике. Вовсе нет, вы же понимаете, что без теории нельзя… Но теория — это просто теория. На практике все выглядит иначе, словно ты смотришь на одну и ту же вещь под разными углами. Во время боя у вас не будет возможности остановиться, спокойно подумать и принять решения. Вы должны… просто обязаны действовать молниеносно! Думать и действовать! Иначе…
Офицер, бывший преподаватель и просто очень
— …умрете, — глухо закончил он. — Все, до единого.
«Сыч ведь не это хотел сказать».
Девушка, чувствуя тяжелое дыхание товарищей и сама с трудом переводившая дух после вынужденной пробежки, буквально спинным мозгом чувствовала, что их начальник не обо всем поведал. Далеко-о-о-о не обо всем. Что бы он там из себя не строил, но по лицу видно — мысли у него не особо приятные. Трагедия в далеком прошлом? Или за курсантов беспокоится? По крайней мере, половину важности у него разом убавилось…
«Да он же просто перед нами бравирует», — поняла Рей, подметив замутненность зрачков Сыча и его опущенные вниз плечи, и руки, свисающие, как хлысты укротителя тигров, — «а на деле он просто старик, решивший поддержать молодежь… Только вот наш доблестный офицер и с собой толком управиться не может».
Мощные лампы били по площадям, даром, что солнце уже вовсю опаляло верхушки деревьев, небо двигалась к просветлению, разгоняя редкие облака, а Сыч все говорил и говорил. Наверное, он подумал, что является неким подобием духовного отца академии, а может, просто хотел пообщаться с теми, кто младше, кто еще не успел попробовать эту жизнь на вкус… Всю ее горечь и обманчивую сладость мгновений.
Рей казалось, что она видит Сыча насквозь, что она читает за словами едва прикрытые мысли, как одну из своих книг… Ей казалось, что все просто и понятно… Ей казалось, что настоящая война начнется, когда их разделят на отряды и они отправятся в лес… А потом все оборвалось слепящей вспышкой где-то слева, неподалеку, слишком близко, чтобы это можно было игнорировать.
«Боже мой…»
Искрящиеся и белоснежные, не имеющие определенной формы, но вспарывающие воздух, как лев вспарывает брюхо жертвы… Плазменные сгустки, взявшиеся из неоткуда, падали на лагерь: справа, слева, в десятке метров за спиной. Рей не видела снарядов, но слышала грохот и чувствовала тепло. Злое тепло смерти и разрушений.
Сначала грохот прерывался треском, как от электрического разряда, но один из плазменных сфероидов угодил по что-то легко взрывающееся и лагерь утонул в громовом раскате. А потом, буквально через секунду, разом, как по команде, погасли лампы, оставив плац робкому солнцу, еще только набирающему силу. Растерянные и ничего не понимающие курсанты продолжали стоять на открытом месте, буквально пожирая глазами Сыча. Они ждали от офицера команды, приказа, указания… Хоть какого-нибудь! Но преподаватель, а сейчас опытный солдат вновь превратился в того унылого лектора, сам впал в ступор, только левый глаз дергался, как от нервного тика.
— А вот и развлечение, — заметил Гест, прикрывая зевок здоровенной ладонью. — Заждались.
— Раз… развлечение? — буквально пролепетала Рей, сейчас чувствовавшая только страх. — Т-ты… о чем?
— Будет весело, — то ли отвечая на вопрос, то ли комментируя собственные
И замолчал, потеряв к девушке и происходящему вокруг всякий интерес. Рей быстро оглянулась, что удалось не без труда, ведь постоянно приходилось жмуриться, когда неподалеку особо ярко вспыхивал очередной плазменный взрыв. Так-так-так… Примерно половина курсантов, включая ее саму, напоминает испуганных цыплят, к которым в клетку запустили голодного кота. А вот остальные…
«Они что — клоны этого…», — она косо, очень косо и недоброжелательно, взглянула на Гестаса Раха, — «этой ледышки?»
С таким безупречным спокойствием игнорировать артобстрел лагеря, в котором собственнолично находишься… Тут стальные нервы нужны. Или полное отсутствие инстинкта самосохранения. Или…
«Программа… Я же слышала! Об особом обучении, спецподготовке…»
Однако… Странно одно — Гестас как раз не изменился после начала войны. В отличие даже от Дима, который частично стал другим, этот громила остался прежним. Что позавчера, что вчера, что сегодня… Гестас Рах всегда был самим собой. Всегда был…
«Бесчувственным роботом с намертво вшитой программой…»
— Вот и все, — вновь заговорил Гестас, вырвав Рей из зыбкого болота догадок и предположений. — Жаль, мало.
Он искренне расстроился, скривив недовольную рожу, а девушка, испуганно озирающаяся, как преступник, на которого объявлена охота, поняла, что атака на лагерь закончилась. Больше никаких взрывов, плазменных сгустков, слепящего белого света и грохота, вламывающегося в уши, буквально разрывающего многострадальные барабанные перепонки… Зато, будто иллюстрируя природную нетерпимость к пустоте, чуткого носа Рей коснулся мерзкий тошнотворный аромат — запах плавящегося пластика, горящего дерева и ткани. А еще… Ей показалось, что она чувствует разлитую в воздухе свежую кровь. Теплую и липкую…
Сыч пришел в себя не сразу, а потом, срывающимся голосом приказав слегка ошеломленным курсантам оставаться на месте, быстро ретировался с плаца. Скорее всего, отправился на поклон к директору Китомуре… Рей не знала наверняка, но это предположение было очень похоже на правду, а спустя пять минут так и вовсе воплотилось в жизнь — над лагерем, будто укрывая растревоженную походную базу одеялом, разнесся металлический голос охранной системы. Программа повторяла слова приказа, повторяла раз за разом, так, чтобы тугие на оба уха курсанты смогли расслышать указания и понять их.
— ВСЕМ курсантам НЕМЕДЛЕННО отправиться на склад за оружием и боеприпасами. ЧЕРЕЗ ЧАС группами по пять человек выдвигаться в Лес по Центральной дороге. В группы входят… — следовал длинный список имен и фамилий, перемежающийся порядковыми номерами. — Повторяю! ВСЕМ курсантам НЕМЕДЛЕННО…
Рей не стала прислушиваться — ей хватило и первого раза — сразу же направившись в указанном направлении. То есть к складу. Ведь в остальном экипировка девушки была вполне достаточной: походная форма, походные же ботинки, больше напоминающие сапоги, серая полоска медбраслета на запястье, переносной коммуникатор в нагрудном кармане… И карты памяти с подробно выпотрошенной местностью. Перепады высот, раскрашенные цветами болота и непроходимые чащобы, белые полоски дорог… А на деле просто широких тропинок, ведущих в глубину Леса.