Сломанная кукла
Шрифт:
– Ко мне?.. Нет, - качаю отрицательно головой.
– Там... плохое место.
– Я хочу к тебе, - обиженно и упрямо вздрагивают ее губы.
– Мне все равно - шалаш, сарай, подвал. Что угодно. Я хочу к тебе, а не в гостиницу. Туда, где твой дом.
Рассерженно играю желваками.
Она виновато опускает взгляд, грустно перебирая мои пальцы.
– Жень, в гостинице будет комфортнее.
– Нет.
Твердо и безапелляционно. И попробуй возрази!
– Хорошо...
– сдаюсь в очередной
Хотя это дерьмовая идея.
– В Измайлово...
– называю адрес.
– Не сердись на меня.
И она снова стикивает меня, прижимаясь. Сгребаю ее в охапку, прячу нос на ее шее, вдыхая тонкий парфюм, от которого поплыл ещё тогда.
И мы едем так, дыша друг другом. Встречаясь губами и ласкаясь.
Мне становится похуй. И в тот же момент больно. Что она увидит меня не в самом лучшем свете и разочаруется.
Но если будет так, то пусть будет. Это по-честному.
– Как ты добралась сюда?
– Я потом расскажу...
– Хочешь, заедем, поужинаем?
– Нет. К тебе хочу.
Едем долго. Я заказываю доставку еды, ещё шампанского для нее.
Женя засыпает в моих руках...
Глажу ее выбритый висок, как она гладила мой.
Моя девочка...
Глава 45 - Кривое зеркало и подарок
– Жень... Приехали, - будит меня Гордей.
В Москве я была несколько раз. В центре.
Сейчас мы где-то на окраине.
Я оглядываю район. Серые мрачные девятиэтажки с маленькими окнами. Среди которых воткнута стройка, как гнилой зуб. Раздолбанная дорога...
Курьер отдает Гордею пакет.
Мы стоим у пятиэтажного дома. Он словно из прошлого века.
– Никогда не была в таких местах?
У Гордея на плече мой рюкзак. В руке пакет. За вторую - держу его я.
– Я ни в каких местах не была.
Сегодня я впервые вышла на улицу сама, одна. С детства меня возили на машине из нашего загородного дома в школу и на занятия. Изредка мы гуляли в центре Питера или уезжали в Петергоф. С охраной. Я тепличная.
– Ну вот, бывают ещё и такие места. Этот дом скоро снесут...
– Ты здесь живёшь? Зачем?
– Я бываю в городе дней пять в месяц. Не вижу смысла морочиться с жильем. Здесь есть моя комната. Мне хватает пару дней перекантоваться.
У дома срублены тополя. Остались одни высокие пеньки. И горит только один фонарь у соседнего подъезда.
– Посмотрела? Теперь мы можем поехать в гостиницу.
– Нет. Гостиница - это проведенная вместе ночь. А мне не нужна проведенная вместе ночь. Я хочу быть там, где ты.
Поднимаю на него взгляд.
– Глупая барашка, да?
Прижимает меня к себе, поглаживая по спине. Прикасается губами к переносице.
– Ты не
Квартира на первом этаже. Серая стальная дверь. Открывает ключом.
– Здесь живут мать и отчим. Знакомить не буду.
Мы заходим в маленькую прихожую. В квартире не так убого, как у дома и в подъезде.
Чисто.
Гордей убирает нашу обувь и одежду в шкаф.
Маленькая миловидная женщина выглядывает из кухни. Волосы собраны в аккуратный пучок.
Он поднимает на нее тяжёлый взгляд.
– Тебя искали...
– нервно поправляет она халат, оглядывая меня с неприязнью.
Неуверенной неприязнью. Словно я могу стать источником ее бед.
– Кому надо тот найдет, - сухо бросает он.
Я узнаю ее голос. Это она отвечала мне по номеру, который из личного дела Гордея.
Она как мышка поспешно прячется в комнате.
В воздухе гудит напряжение.
Гордей давит мне на спину, ведёт на маленькую кухню.
Там неприятный мужчина. Седой, с лысиной на затылке и пузом.
С кружкой чая сидит в телефоне в наушниках.
Они встречаются взглядами. Мужчина вздрагивает. Стягивает наушники на шею.
Молча и поспешно ретируется в комнату, вслед за женщиной. Протискивается мимо нас. Широкие плечи Гордея заставляют его скользить спиной по стене. По дороге, бегло, по-крысиному словно выхватывает из меня фрагменты - лицо-колени-лицо.
Гордей моет руки, разбирает пакет.
Обнимаю в порыве его сзади за талию, прижимаясь щекой к спине.
Замораживается на мгновение... и, оттаяв, продолжает. Расставляет все на круглый деревянный поднос с ручками.
Я ухожу в ванную комнату.
– Подожди.
Заходит со мной. Достает мне чистое полотенце из шкафчика.
Выходит.
Мою руки, смотрюсь в зеркало. Оно старое, в дешевом пластике и искажает мое отражение, несимметрично растягивая его. Я безобразная в нем... Не хочу, чтобы Гордей смотрелся в это зеркало!
Комнаты всего две.
Останавливаюсь перед ними.
– Блядей теперь водить будет?
– тихо с ненавистью рычит мужской голос.
– Тише, Тарас! Тише...
– испуганный женский.
– Уедет скоро... Потерпи.
– Как бы не так... Он нам назло ещё и пропишет здесь какую-нибудь тварь. Не просто так привел... Сам уедет, ее оставит. Назло! Попомнишь мои слова... Сученыш.
– Тише!
Иду в соседнюю дверь.
Закрываю ее за собой. И сразу же забываю о присутствии тех людей.
Здесь только кровать, турник у стены и встроенный шкаф.
На кровати - поднос. На широком подоконнике без штор открытая бутылка шампанского и два бокала.
Дверь балкона приоткрыта. Там, с голым торсом, курит Гордей.