Сломанная кукла
Шрифт:
– Ты слово давал! Ты не человек чести, Гордей?!
– Человек я с людьми.
– Так и я человек, Гордей! Обо всем же можно договориться!
– Ты моей девочке слово давал, что если она хорошо танцевать будет, вернёшь её отцу. Сдержал слово? Какой же ты после этого человек?
– Сука... Сука! Тварь!
– сдают у него нервы.
Дёргает ствол. Руку. Ерзает, упираясь ногами и совершенно бессмысленно суетится в панике.
– Грызи руку, майор, грызи... Ещё успеешь, может.
– Нахера
– Пусть будет, вдруг ты живучий. Мы же тебе шанс оставляем. Медведь же редко жрет сразу. Он тебя порвет и гнить оставит. А сам зайцев тухлых сожрёт. И будет тут кругами ходить, пока ты не "приготовишься" должным образом. Поэтому, шанс выжить и сбежать у тебя есть. Видишь, какие мы добрые звери? Почти как ты...
– Ершов! Я не был с ней жесток никогда, слышишь?
– Ахах...
– закрываю глаза, пытаясь сдержаться и не убить его прямо сейчас.
– Так и я милосерден...
– Уходим, уходим!
– тащит меня Ольга.
Молча идём.
– Ольга! У меня есть другое предложение!
– орет нам в след.
– Ершов! Вернись! Мне есть что продать тебе!
– "Ничего на свете лучше не-е-ету, чем бродить друзьям по белу све-е-ету!" - поет Ольга.
Рассматриваю подснежники. Они такие же белые, хрупкие и изящные, какой Божена была на сцене.
Присаживаюсь...
Слушая издали вопли Алишера, делаю несколько фоток цветов. Отправляю Божене.
"С тобой правда все в порядке?" - пишет она.
"Лучше, только рядом с тобой".
"А что вы делаете там, у Ольги?"
"Помнишь, ты говорила, что хотела бы привязать хищника, сидеть рядом и чувствовать себя в безопасности? Мы привязали. Навсегда. Ты можешь больше ни о чем не переживать и чувствовать себя в безопасности".
Отправляю.
"Спасибо... "
– Все, сдохла батарейка, - отдаю Ольге.
– Придем, генератор врубим, подзарядим.
Разворачивается к реке. Опирает винтовку на раздвоенный ствол, смотрит в прицел. Мягко взводит...
– Хочешь испортить ему всё веселье?
– Нет. Страдание очищает... Негоже такую грязную тварь к Богу отправлять. Но медведя-людоеда я отпустить не могу.
Ждёт минут десять. Периодически разминая пальцы и встряхивая кисть.
Выстрел.
– Всё...
Эпилог
Божена
Саундтрек:ЕленаВаенга-Тайга
– Вот прямо здесь и высадить?
– озадаченно оглядывается пожилой таксист.
– Посреди тайги?
Киваю ему с улыбкой.
Он читает вывеску на воротах. "Нервно-психиатрический пансионат". Ворота закрыты и опечатаны.
– Здесь же нет никого. Даже телефон не ловит.
– Не волнуйтесь. Меня встретят, -
– Кто? Волки?
Надеюсь, что один волк - точно! Варг бродит где-то рядом...
– Как же я тебя тут оставлю одну, дочка?
– Вон...
– показываю рукой в лобовое.
– Это за мной.
Там Ольга с подросшими щенками.
– А ну, другое дело, - успокаивается он.
Выхожу из машины, надеваю рюкзак на плечи.
Молча обнимаемся с Ольгой.
Собаки, виляя хвостами, обнюхивают.
Присаживаюсь на корточки, тискаю по очереди задорные радостные морды.
– Ну как ты?
– отстраняясь, разглядывает меня Ольга.
Киваю.
– Хорошо, - шевелю губами.
– Когда петь начнёшь?
Пожимаю плечами.
– Тебе очень к лицу улыбка.
Смущённо растрепываю волосы. Виски и затылок мой бриты, а шапка из пышных кудрей убрала из моего образа "драму", добавив лёгкости. Мне нравится...
Я учусь наслаждаться всем. Новыми вкусами, новой музыкой, новыми образами. И я готова учиться наслаждаться собственным телом... Оно немного округлились и стало более женственным. Но вместе с этим упал болевой порог и выносливость. И ладно... Что мне "выносить"?
Координация и самоощущения мои тоже поменялись. "Каркас", что рос и креп на мне вместе с каждой тренировкой начал ослабляться.
После операции, мой голосовой покой затянулся. Сначала вынужденно, так как был показан, а потом... Стало нервно. Мне сказали, что мой голос, вероятно изменится. Так как была травма связок и повреждение нерва. При повторной операции, мне провели и реконструкцию связок. На первой операции было сделано неправильно, и вероятно, не специалистом.
И я молчу... Даже вернувшись на пару недель домой, чтобы ещё раз дать показания. И я давала их письменно. Хотя, говорить уже можно. И даже нужно. Связки атрофировались, нужно начинать их тренировать.
Через неделю мне нужно ехать обратно, на плановый и возможно последний осмотр в Европу. Где вынесут вердикт о полном или частичном восстановлении голоса.
А с Гордеем мы так и не увиделись...
Поэтому, я здесь.
Не только поэтому. Этот маршрут мне всё время снится, от начала до конца.
Со мной теперь работает Йода, как военный психолог. Считается, что я не совсем его случай, так как он больше по участникам боевых действий. Но мне с ним комфортно. То, что я пережила ближе к его теме, чем к компетенции человека, который насилие, ужас и убийства видел только в кино. Он может имитировать понимание. Но я не хочу имитаций понимания. Мне это не нужно. С Йодой мы просто обсуждаем вопросы, которые у меня возникают о моем прошлом, о моих чувствах, о моих страхах... Некоторые - с Йодой, а некоторые с Ольгой, некоторые с Гордеем. Они моя стая все...