Сломанная кукла
Шрифт:
– Р-р-р...
– кусаю губами в шею, дёргая вверх, и усаживая на талию.
Сдаюсь!
Ругать потом буду.
Злюсь и психую, агрессивно целуя ее. Потому что мне хочется пиздец как... И головка просто взорвется сейчас! От ощущения перетянутого узла в паху невменяем вообще, как зверь...
И трахать хочется по-настоящему! Оторваться!
Но как в воде-то мля?!
– Жень...
– мучительно выдыхаю ей в ушко.
– Резинок нет...
– Хочешь так?
– Ммм...
– закатываются мои
– Женя...
Теряя тормоза, разворачиваю ее к себе спиной, ставлю ее руки на ствол, как опору.
Я знаю-знаю-знаю... Что ее парит это - "сзади"! Но сейчас никак иначе.
И я больше не могу. Вообще. Пиздец просто...
У-у-у!!!
И кусаю ее нежную спину, пытаясь включить инстинкты и отключить все заморочки.
Не хочу никаких ассоциаций для нее.
Мое дыхание рвется.
Сжимаю бедра, притягивая к себе.
Вжимаюсь членом в ее нежную плоть.
Дёргается.
– Это я, моя девочка...
– хриплю ей в ушко.
– Ты со мной... Люблю тебя...
Теряя голос, вдавливают, чувствуя, как она со стоном расслабляется и пускает меня.
Прижимая к себе, вколачиваюсь, теряя контроль над телом.
Слышу ее стоны... свои стоны...
Ее рука скользит мне на затылок. Я целую ее в шею, чувствуя как она дрожит и тихо вскрикивает от каждого прикосновения.
В порыве страсти, загибаю сильнее!
Вода кипит между нами.
Она ловит мою руку, врезаясь коготками. И вздрогнув всем телом, пытается соскользнуть с меня.
Как тогда, словно испугавшись оргазма, когда я ласкал ее.
– Нет!
– дёргаю за бедра.
– Ещё... Мм...
Несколько рывков, и я отправляюсь следом, с наслаждением скользя лицом по ее мокрой спине.
Громко дыша, обнимаю ее.
– Ты как?..
– Мм... Люблю тебя.
– А твое тело? Любит мое?
Игриво мурлыкает что-то невнятное, рисуя круги у меня в паху.
Меня отпускает.
Не хотел бы... переходить ее границы. Я хотел бы, чтобы между нами не было границ. Сейчас я их не чувствую. Все хорошо…
Ныряю под воду, утягивая ее за собой. Греемся... Целуемся.
– Завтра тебе попадет, отвечаю, за этот экшен, - хрипло и устало угрожаю я.
– Я тебя не боюсь...
– шепчет мне в губы.
– Большой и страшный серый волк... Р-р-р... Я рожу тебе волчат...
– Ещё говори. Хочу слышать твой голос.
– И ты будешь возвращаться к нам в логово... И приносить добычу... Защищать нас... Учить наших волчат быть волками... Я читала, волки умеют любить, у них крепкие семьи и нежные отношения.
Трётся носом об мой.
Мое сердце словно вибрирует, кружа голову эмоциями.
– Ещё говори... Потому что я - не умею.
– Ты умеешь... Ты говорил мне на ушко нежности.
– Это я был не в себе, - смеюсь я.
–
– Ещё хочу.
– Вы там не утонули?
– издали орет Танго.
И до меня доходит, что он был в теме. И, походу, не только он.
– Нет!
– кричу ему в ответ.
– Сейчас обсохну и пиздячек все получат! Ты - первый.
Угорает...
Вытаскиваю ее из воды. Молча грею, сушу, растираю, одеваю...
Она ловит мои ладони иногда и целует, прижимая к лицу.
У костра все уже спят. Или тактично делают вид.
Я чищу ей запеченную рыбу и кормлю с рук.
Растолкав пацанов, укладываю ее на самое козырное место между двумя кострищами. Обнимаю, закрываю нас поверх своим спальником.
Она, тут же заснув, дышит мне в ухо.
На меня накатывает блаженство и умиротворение. Мне снится сон... Будто я действительно волк, а она больше не сломанная куколка, а молодая зубастая волчица. И у нас щенки... Двое.
Над нами луна, вокруг тайга. Мы свободны и счастливы.
Бонус - Несколько лет спустя...
Присев у двери завязываю шнурки сыну. Варг нетерпеливо ворочается у дверей. И скребёт сталь лапой.
– Сейчас-сейчас... Егор Гордеевич, ты всё взял?
Сын сжимает в руках рюкзачок. Старший - копия папы: темноволосый, с непослушной шевелюрой, молчун и упрямец, волчонок мой.
С нежностью целую его в нос.
– Ну, мам...
– вытирает нос.
– Уж и поцеловать нельзя?
– Надо в щеку. Матвейку целуй в нос! Он ещё маленький.
Младший - Матвейка - внешне больше похож на меня. С соломенной шевелюрой - улыбака, неженка и хитрец.
– А дедушка какой?
– опять переспрашивает сын.
– Как папа?
– Нет, скорее, я похожа на дедушку. Он мой папа, - опять объясняю я.
Дети ни разу ещё не видели его. Отец - несколько лет находится безвыездно в психиатрической клинике. Диагноз снимать нельзя. Это сразу привлечет внимание прокуроров. Дело возобновят. Статьи такие, что он сядет на пожизненное. Но спустя годы, мы, наконец-то, кое-как выбили амбулаторное лечение. Сам генерал Зольников ходатайствовал.
Поднявшись, отвечаю на мамин вызов по телефону.
– Женечка, ну что там папа?
– Едем забирать, мам.
– Я так переживаю, что не смогла приехать, поддержать его. Но Матеуш сломал ногу... Я не могу его бросить.
Матеуш - это новый мамин муж. Что бы не случалось с тобой, у остальных жизнь продолжается, да... Я не могу привыкнуть к этому до сих пор.
Мне кажется, если что-то случится с Гордеем, моя жизнь на этом тоже сломается. Я буду жить как мама его детей, но всё моё нутро будет с ним каждое мгновение. И все мои ресурсы - только ему! И никак иначе!